«Ну что, пожалуй, они лучше всего смотрятся. Примерно «Чайка» семидесятого года», — решил Виктор.

— А как у них с размерами браслета?

— А он — видите — здесь можно замок переставлять, чтобы была разная длина. Даже звенья выкидывать не надо.

— А надежность?

— Получили медаль на всесоюзной выставке! Мы связывались с аналитической группой — никаких рекламаций. Выписывать?

— Да, пожалуйста.

Стук цифр, выбиваемых на кассовом аппарате, звучал как партия ударника в передающемся по трансляции универмага блюзе «Это лишь бумажная луна». Виктор сунул футлярчик в карман и поспешил к выходу.

— Ну все? Больше заезжать никуда не будем? — спросил Кулигин. — Вот и отлично. На Киевский…

…Состав из десятка вагонов с электровозом застыл под дебаркадером. Виктор показал билет проводнице — он никак не мог привыкнуть к этим торжественным белым кителям с погонами — и прошел в купе.

Осмолов уже был там.

— Ну как? Успели на экскурсию?

— Еще бы! Это нечто! Столько и такого в один день никогда не видел! На всю жизнь будет что вспоминать.

За стеной соседнего купе звучал шум и громкие голоса. Зазвенела гитара.

— Не поздний ли час, однако? — Осмолов слегка постучал в перегородку, но от этого ничего не изменилось.

— Может, у них свадьба? — спросил Виктор. — Пошли посмотрим.

В следующее купе набилось человек восемь парней и девчонок. На гитаре бацала тоже девчонка — коренастенькая, с прической под Уму Турман и озорными глазами. «Не грусти, не грусти, песню пой, песню пой…» Бессмертное творение Тихона Хренникова и Александра Коваленкова в любительском исполнении.

— На стройку, что ли? — весело спросил Осмолов.

— Ага. Мы — московские метростроевцы! А теперь в Киев, на усиление едем, метромост через Днепр сооружать.

«Ну вот, — подумал Виктор. — Народ полезным делом занят, метро строит. А я так и не смог задачу с «Аттилой» решить. Хоть что-нибудь хорошее для них сделать-то…»

— Слушайте, — сказал он, — я тут песню новую знаю, про строителей.