Знахарка – маленькая, сухонькая женщина, похожая на мышку, – проворно уложила юношу на длинный деревянный стол, цепкими тонкими пальцами ощупала израненную конечность, неодобрительно покачивая головой. После достала маленькую склянку и тщательно смазала раны, оставленные хищником, прозрачной, дурно пахнущей мазью.

Спустя минуту Юстэс заорал благим матом: ногу словно окунули в жидкий огонь!

– Держи его! – приказала врачевательница, – а то убежит…

Пришлось агилу вцепиться изо всех сил в руку больного, а знахарка принялась вытаскивать из живой плоти осколки когтей, – под действием снадобья они сами полезли наружу.

– Редко кто из его лап живым уходил, – заметила она, с любопытством разглядывая острые осколки с зазубринами. – Повезло тебе, парень…

– Да… – сквозь зубы проскрипел Юстэс. – Я – везучий.

Она стала втирать в опухшую ногу мазь из другой склянки. Юстэс почувствовал, как огонь, пожирающий его тело, сменяется ощущением прохлады. Покончив с ногой, знахарка осмотрела его лицо.

– Тут я тебе не помогу! – заявила она. – Уже всё зарубцевалось. Если хочешь снова стать красавцем, иди к колдунам. Хотя твоя суженая тебя и такого любить будет – сердце у тебя чистое…

– Нет у меня суженой…

– Ну, так будет! – небрежно отмахнулась лекарка.

Агил подставил другу плечо и, бережно обняв, вывел за порог.

***

Безрадостный тревожный рассвет занялся над притихшим городом. Изуродованная рубцами земляных валов и шрамами развороченных мостовых, Акра стала совсем не похожа на себя прежнюю: веселую, надменную, богатую и беззаботную. Вэллария медленно ехала по пустынным улицам. Она тоже изменилась: лёгкие, едва заметные морщинки между бровями, синева усталости под глазами, припухшие веки, – и жёсткий, пронзительный взгляд, так не вяжущийся с её прекрасным, нежным лицом. Отпустив поводья, она казалась всецело погруженной в свои думы. Великолепный белоснежный конь – предмет зависти лошадников всего полуострова, брёл, казалось, сам по себе: то останавливаясь, где ему вздумается, то вновь продолжая путь, и звонкое цоканье его подков лишь усугубляло настороженную тишину спящих улиц. Слепые глазницы тёмных окон угрюмо смотрели им вслед.

Усталый ночной патруль перегородил дорогу одинокой всаднице, но тут же почтительно расступился, едва она откинула с головы накидку, скрывавшую лицо.

– Вечного солнца тебе, о Светлая!.. – хором приветствовали воины.

– Вечного солнца! – эхом откликнулась волшебница. Серенькая невзрачная птица, сидевшая на её плече, встрепенулась и запищала.

– Спокойно, Кирия, – тихо приказала Вэллария, и птица тотчас угомонилась.