– Если здесь, как вы говорите, господин Беднам, рабов не держат, это позвольте узнать, тогда кто? – и он ткнул своим пальцем, указывая на мимо проходящего лакея, – к тому же, если средств нет, чего вы тогда все щеголяете в бриллиантах? Нужно быть скромней.

После этих слов, его величество посчитало незамедлительно решить данный вопрос, и тотчас приказал созвать все правящие семьи в тронном зале. Сдерживая явное недовольство, какое доставил им принц своим дерзким распоряжением, аристократы томно и вальяжно явились перед Маем. Но вся их чопорность вмиг исчезла, стоило юному наследнику озвучить вслух свою новую гениальную идею, которая больше походила на своего рода издевку или же пакость. Дабы решить вопрос со средствами для парада, он придумал, видите ли, чтобы правящие семьи платили за это из собственного кармана, ведь если бы они не таскали на своих руках столько драгоценностей, может казна была бы и вовсе не так пуста. Сполна наслаждаясь собственный выходкой, Май тут же со всей присущей ему театральностью подставлял каждому мешочек, чтобы несчастные господа складывали в него все свои украшения, какие только смогли нацепить на свою беду утром. И какие бы обморочные и истеричные состояния не примеряли на себя Камилла и Присцилла Максималь, как бы душераздирающе не умывались слезами Марта Беднам и Барбара Юрусланова, как бы ни росло возмущение Альфреда Максималь и Руфуса Хазена, юный принц был неумолим и безжалостен.

Таким несносным поведением Кристофер Беднам был просто обескуражен, впервые в жизни теряясь, что ему на это возразить. Май же, пользуясь случаем, выразил желание заказать пару своих портретов у самого дорого придворного художника. Он рассуждал, что раз персона он теперь необычайно важная, ему просто стыдно не иметь ни одного изображения. Прихоть была вмиг исполнена, и уже на следующий день принц имел честь позировать одному из самых лучших мастеров своего дела.

Паренек не на шутку разошелся, третируя и изводя господина Беднама похлеще, чем его дотошное окружение. Молодому графу уже не казались назойливыми просьбы о его женитьбе, постоянные поправки Роджера в законах и бесконечные истерики Барбары. Это все было сущим пустяком, по сравнению с Маем, которого Кристофер считал чистейшим злом. Мало того, что он был вынужден возиться с капризным наследником всеми днями, так еще и ночами ему не было покоя. Май, так и не выбрав себе подходящее поместье, остался жить в Аунтемпском поместье, словно какое-то проклятие для его хозяина. Как бы ни старался ненавязчиво избавиться от него Беднам, принцу все не угождали предложенные варианты. То дом был слишком огромен, и от этого казался пустым и холодным, то был наоборот слишком скромным, и от этого не подходил его величеству ввиду его особенного положения. То с северной стороны слишком дуло в окна, то с южной стороны совсем не продувал ветерок, отчего казалось, летом здесь будет и вовсе не комфортно жить. То поместье находилось в глуши, то слишком близко к шумному городу, а это, как известно, могло бы расстроить нервы очень восприимчивого Мая, и он ненароком мог кого-нибудь ранить своей невероятной силой. И как только у кого-то из аристократов в раздражении вырывались неласковые слова в адрес наследника, Май тут же карал какого-нибудь несчастного слугу, что подворачивался ему под руку, примораживая его язык к небу, тем самым заставляя господ тут же присмиреть.