Прислугу из поместья, где некогда жил Бельти, в полном составе перевели в Аунтемпское поместье, выделив для наследника целое крыло. И даже теперь такое частое присутствие ненаглядной горничной Габриэль в жизни Кристофера не делало его счастливым. Ведь, требующий непрестанного внимания в свою сторону Май, никогда не позволял им остаться толком наедине. Он вламывался в покои графа даже ночью с просьбами повеселить его величество, ведь у него бессонница, и ему невероятно скучно справляться с нею в одиночку.

К слову, бесконечные пиршества, гулянки, игры в карты, примерка нарядов и драгоценностей быстро наскучили Маю, ведь он был натурой всегда жаждущей чего-нибудь нового. Днем он маялся в тронном зале, принимая для вида разных послов и советников, вечером он выходил в свет, посещая театры и музеи, блистая своим присутствием перед публикой, но эти развлечения никак не грели сердце принца. Как ни старался Беднам окружить его светской жизнью, навязывая ему различного рода мероприятия, как бы ни подсылал ему девиц, Май все равно выл от скуки, доставая при этом несчастного графа, который и сам грозился вот-вот взвыть от этого ужаса.

Из-за непреодолимой и всеразрушающей тоски неутомимый наследник приобрел еще одну навязчивую идею, которая вспыхнула в его сознании и плотно там зацепилась. Он радостно предложил господам отчеканить новые монеты с его изображением на каждой. Ему хотелось сделать это как можно скорее, ведь тогда бы он смог разбрасывать их над головами нищих людей на параде, мысль о котором он еще не оставил. И как бы господа Роджер и Лу Киприс, Альфред и Амнес Максималь, Хазен и Беднам не старались объяснить ему, что это на данный момент невозможно, ввиду опять-таки же финансовых соображений, упрямый наследник их будто не слышал.

Сам народ поначалу воспринял новость о новом наследнике не очень благосклонно. Волнения и сплетни охватили город, но стоило Маю появиться на главной площади и выступить с речью, как все страхи и подозрения людей вмиг рассеялись. Язык у него был хорошо подвешен, и как успели убедиться аристократы, паренек унаследовал ораторское искусство у Холодного принца, что, несомненно, было им на руку. Он распинался не жалея красноречия и сил, глаза его горели искренней признательностью, держался он гордо и величественно. В довершении всего, Май показал пару своих фокусов, чем окончательно покорил сердца наивной публики. Все настолько были поражены и возбуждены маленьким представлением, что несчастный Бельти был тут же позабыт, словно черная странница всеобщей истории.