Лисц, сохраняя ледяное молчание и стальную выдержку, выкурил две сигареты напротив входа, и только потом зашел внутрь. Все здесь, не изменяя своей хваленой напыщенности и чопорности, оставалось по-прежнему, вот только детектив давно изменился. Огромные портреты знаменитых преподавателей академии, которыми так любили здесь хвастать, глазели на Мура, как с пьедестала богов, со всех стен, которые были отделаны красным бархатом. Он поднимался по лестничным пролетам, ощущая на себе их фальшиво-приветливые взгляды, и отчего-то чувствовал себя намного выше их всех.

Перила блестели в свете ламп, крутая лестница завивалась, заводя Лисца прямо в ловушку. Ученики, что попадались ему случайно на пути, то и дело изумленно глазели на Мура, а порой даже перешептывались друг с дружкой. Но Лисц не обращал на них никакого внимания, ведь он давно привык к подобным реакциям на его персону, в особенности в этом месте.

Перед детективом выросли злополучные двери аудитории, в которой обычно в деловой и надменной манере распинался Альберт Разовски, бросаясь высокопарными словами о сути полицейской профессии. Лисц прекрасно знал, что сейчас идет занятие, но от собственной наглости и дерзости, оттого, что явился сюда, не испытывая при этом и капли стыда, он ощущал, как уверенность наполняет его жилы. Он в полной мере наслаждался собственным превосходством.

Ухмыльнувшись от мысли, какое сейчас лицо будет у старика Разовски, сыщик постучал в дверь пару раз, и, не собираясь дожидаться приглашения, не медля, вошел внутрь.

Сотни пар любопытных глаз устремились на него, и одна, несравнимая ни с чьими по изумлению – его бывшего преподавателя.

– Что вам тут нужно, господин Лисц? – с невероятным пренебрежением в голосе проскрипел Разовски. Его вид был до ужаса воинствующим, будто он в одиночку собирался давать отпор вражеским армиям.

– Поверьте, господин Разовски, мне не особо хотелось говорить именно с вами, но только вы можете мне помочь, – стал неспешно объясняться Мур, тем самым действуя старику на нервы, – поэтому, прошу…

– Довольно, – прервал его Альберт раздраженно, – меня не интересуют ваши низменные просьбы, так что сделаете нам всем одолжение – уходите.

– Я не могу этого сделать, – ухмыльнулся Мур, преисполненный спокойствия.

– Вот как! А вы разве не видите, что у меня вообще-то занятие в разгаре?! – воскликнул Разовски, обескураженный непоколебимостью детектива. Затем он широким жестом руки указал на Мура, будто на какую-то диковинную нечисть на нелегальном аукционе, и торжественно объявил, – Мур Лисц, дорогие мои студенты! Тот, кто, невзирая на талант и подающие надежды, уничтожил свою многообещающую карьеру собственноручно!