– Закрой свой рот немедленно, если не хочешь прозябать остаток дней на улице! – угрожающе процедила госпожа Максималь, невероятно пораженная, что с ней говорят в подобном тоне.

– Вас удивляет моя осведомленность? Ну что вы, что тут такого? – мило улыбалась Габриэль, – я же горничная, а слугам известны все личные тайны господ. И хотя я начала работать уже после того, как ваша дочь повесилась, я все же довольно хорошо знакома с ситуацией вокруг вашей семьи. Вы полагаете, что ваши угрозы и серьезное выражение лица тут же возымеют надо мной силу, как это было с вашей дочерью Алисой? Думаете, сможете развить во мне, например, чувство вины, как это было с ней? Не нужно пучить глаза, я знаю, что вы упрекали ее в изменах Кристофера, якобы это она недостаточно делала, чтобы его заинтересовать! Какой вздор! Я как услышала это от слуг, чуть ли не лишилась души от негодования! И такие ужасные слова говорит не мужчина, а женщина, и тем более ее мать! Вот все так винят несчастного Криса в ее смерти, хотя может им стоит посмотреть на ситуацию под другим углом и обратить свои взоры в вашу сторону?

– Прекрати немедленно! – задыхаясь, выкрикнула Деласи, бледнея все больше. Кажется, она была очень близка к обмороку.

– А что, я попала в самую точку? – Габриэль посмеиваясь, продолжала, словно самый красноречивый бес, – ах, в смерти Алисы больше толку, чем в ее жизни – как бы она была с ним несчастна! Ведь ее наверняка так ранили его выходки, что же касается меня, то мне наплевать на Кристофера. Мне нужно лишь богатство и статус, а он может послужить хорошим бонусом ко всему этому. Так что, – она подошла совсем близко к обескураженной Деласи, наклонилась над столом, и угрожающе прошептала, – надеюсь видеть ваши слезы на свадьбе. Так и быть, разрешаю вам надеть все черное, будто у вас траур по вашему названному сыночку.

Мур искренне поразился, какую уверенность источала из себя Габриэль, у которой не было никаких преимуществ перед Деласи Максималь, кроме пустых обещаний наследника, настроения которого менялись в считанные минуты. Он, погруженный в раздумья, направился в столовую подкрепиться, оставив женщин наедине в своем противостоянии.

В пустой столовой детектив застал одного Мая, который томно скучал в собственном обществе. Паренек сидел во главе стола, подперев голову руками, и отчего-то был погружен в тревожные и тяжелые мысли. Это очень хорошо читалось на его лице – он наморщил лоб так сильно, как не делал этого ранее. Его корона, что была ему теперь верным спутником, как и всегда, сползла немного на бок и волосы из-под нее торчали во все стороны.