Потом они вдвоём над чем-то смеялись, пока он копался в своем рюкзаке, доставая тетрадь. Записав в ней что-то, пацан вырвал лист и протянул Ольге. Он хотел сказать ей ещё что-то, но тут раздался звонок, оповещающий о начале пары. Парень извинился, комично складывая ладони на груди, и побежал на занятия, махая Ольге рукой.

Она вся светилась, провожая парнишку взглядом. Денис не видел её такой радостной с момента их первой встречи в Питере. И тут неожиданно для себя самого он вдруг оказался словно бы внутри Ольгиной головы. Мириады радостных мыслей, воодушевление, подъем, ликование, восторг, умиление и что-то такое, что Денису было не понять, взрывалось фейерверками в душе девушки, что шла на встречу к нему.

– Ну что? – с нетерпением спросил он, как только Ольга села в машину.

– Нашла, – прошептала она восторженно. – Первого нашла! Теперь я убеждена, будут и ещё. Многие послушают и многие примкнут. И чем нас будет больше, тем скорее пойдет дело.

– А тот долговязый, с которым ты в кафешке сидела, он разве не в счет? – удивился Денис, вспомнив какой ему Ольга психотренинг учинила.

– Это другое. Он хороший парень хоть и любит громкие и напыщенные речи, многое видит, правда, но к встрече с Легом его надо готовить и основательно. А вот этот мальчик, – Ольга указала на двери, где только что скрылась тоненькая фигура сутулого лицеиста, – прям самородок, его и готовить не нужно почти, так объяснить, что к чему, чтобы не испугался в последний момент и всё.

– Если честно, он похож на обыкновенного лоха, – с недоверием проговорил Денис.

– Ты видел, как он отреагировал на чужую глупость и жестокость?

– Видел.

– И как?

– Как тот, кто осознает всю нелепость такого поступка. Как тот, кто видит в этом лишь желание самоутвердиться, – подумав, проговорил Денис. – Чёрт, он видит этих придурков насквозь и даже не пытается ткнуть их носом в собственную никчемность!

– Именно, – с нежностью проговорила Ольга.

Всю дорогу домой они молчали. Денис пытался уяснить для себя насколько гуманно раскрывать перед человеком его собственную дурость и убогость, особенно перед таким, который опускается до унижения других, чтобы хоть как-то доказать самому себе, что он не последнее дерьмо в этом мире. Однозначного ответа на этот вопрос у него не было. Наверное, решил он для самого себя, всё зависит от степени восприимчивости, человека. Если он способен переварить критику, то справится с тяжестью откровений касательно самого себя, если же нет – погрязнет в пучине ещё большей жестокости и отчуждённости.

«Сколько же я сам о себе ещё не знаю», – подумал Денис в ужасе.