– Ему мы уже не поможем. Он слишком глубоко ушел. Но ты смотри на него, смотри. Можешь крикнуть, что любишь и всегда будешь помнить, – посоветовал тетушке Рин Сей. Чуть тише он добавил, скорее всего, самому себе. – Теперь я наконец стал понимать, что происходит, кто это и отчего регистратор боевого облачения отметил его, как воина Ци.

– Что ты говоришь? – не поняла Эгирэ. Рин Сей положил ей руку на плечо, дабы она повременила с вопросами.

– Эй, достойный муж рода Ци! – крикнул он Страшиле. Тот поднял на него лицо, закрываясь от струй дождя ладонью.

– Мы тебя не сможем спасти, но ты и не нуждаешься в спасении! Все будет хорошо! – утешил его Рин Сей. – Не бойся ничего! Там, внизу, ты попадешь во временной поток, что вынесет тебя в недалекое прошлое! Не удивляйся ничему! Произошла страшная катастрофа, что сдвинула не только пласты пространства, но и само время. Вот и все! Ты окажешься в прошлом!

– Что? Ничего страшного? Катастрофа? Прошлое? – переспросил Страшила, поняв лишь отдаленные слова из-за грохота молний и рьяного шума ливня вокруг. Понимая, что кричать уже бесполезно: все равно не услышит, Рин Сей улыбнулся ему и сделал прощальный жест. Так же на всякий случай поступила и Эгирэ, совершенно сбитая с толку. Страшила некоторое время смотрел на них с немым вопросом, затем тоже улыбнулся и стал махать рукой на прощание. Что еще оставалось, коли выбраться, как ясно дал понять Рин Сей, не получится.

– Ты выйдешь на цветочное поле у города рода Ци. Тебя там встретят счастливые и добрые люди, примут, как своего, введут в Ци полноправным членом, – негромко продолжал Рин Сей, вспоминая отрывочные семейные легенды, что пересказывала ему когда-то мать.

Страшила его не слышал, просто улыбался и махал грязной ладонью с крупными кровавыми ссадинами, постепенно проваливаясь на своем каменном островке в мутную синюю бездну.

– Ты строгий и мудрый. Потому тебя выберут главой рода Ци. Тебе дадут двух жен, они родят тебе по дочери. Одну ты назовешь Эгирэ, в память о доброй подружке, с которой был в плену баллотов и лежал в госпитале Клесс-Ау. Вторую назовешь Тейлитэ, сияние утренних цветов – в память о прекрасных цветах, что растут у самого края погибшего Фепе. Утром они там сияют особым светом, на этот свет ты и вышел в реальность после долгого пути по безвременью Черного поля Фепе. Прощай, дедушка, я горжусь, что сражался плечом к плечу с тобой! Прощай, мой дорогой!

К концу его речи уже что-то и до Эгирэ стало доходить. Когда же ее лицо озарила догадка, она рванулась вперед:

– Отец! Я люблю тебя! Я всегда буду помнить тебя!