Дверь не имела ручки.
– Как же мы ее откроем? – спросила Саида.
– Дверь в Ищи-не-найдешь открывает тень. А дверь наружу открывает лишь живой. В Макабре всегда играют три стороны: живые, нежители и тот, кто между, – управляющий тенью. Вы лишились Открывающего с ключом, но его тень успела открыть путь. А наружу вас выпустит тот, кто жив.
Йонва отступил от двери, поднял тонкую руку, и Саида отметила, что кончики его пальцев чуть подрагивают. Волнуется. Они тоже волновались, сердца готовы были выпрыгнуть из груди. Йонва чуть склонил голову и надел тяжелый железный венец. Губы Путеводителя чуть скривились, и он тихо охнул. На металлической пластинке в центре венца засияли черточки, словно изнутри пробивались лунные лучи. Потом слабо мерцающие линии сложились в изображение глаза с закрытым веком.
– Ого! – Саида округлила рот.
– Это отведет ее взгляд.
Йонва поднял голову. Венец тяжело давил на лоб, и Путеводителю пришлось поддерживать артефакт рукой.
– Что ж, я помог вам найти все выигрыши.
Он замолк, игроки переглянулись. И верно, выигрыши найдены.
Йонва спокойно осмотрел четверку спутников разноцветными глазами и остановил все взгляды на Раду. На скулах Вороны заиграли желваки.
– Можете положиться на нас, – решительно сказал Змеевик. – Никто из нас не предатель.
Йонва с готовностью кивнул:
– Хорошо. Я полагаюсь на вас. Отпирается наружу. Просто толкни, девочка.
И Санда протянула руку. Огоньки в лампадках затрепетали, она опасливо заозиралась, а потом нажала на дверь.
И створка с необычайной легкостью отворилась.
Один за другим игроки медленно вошли в громадный зеркальный зал. Йонва в венце стал все равно что струйка воздуха – плавный и неслышный. Они вышли на середину зала, точно в центр ночного неба. Вдали едва-едва мерцали очертания дверей. Сотни, сотни створок.
– Вперед, – приказал шепотом Йонва. – И тихо.
Санда оглянулась и ахнула: дверь оказалась вделана в высокий постамент, на который был водружен исполинский трон. Все обернулись и замерли, и Йонва, подняв голову, тоже пристально посмотрел на трон Смерти.
– Да… – едва слышно выдохнул он. – Это ее трон.