Удар. Дверь захлопнулась.
Вик затормозил буквально лбом в створку, а потом оглянулся и впился взглядом в Ворону. Парень глядел на Змеевика широко раскрытыми глазами. Саида лежала на полу. Шныряла, подцепив ее за шкирку, подняла девушку на ноги.
Йонвы не было.
Змеевик вцепился в ручку Двери, и вдруг по залу раскатилось громогласное:
– ВЫ НЕ УЙДЕТЕ!
Эхо усилило звуки, загремев на весь Тронный зал.
Звезды и искры засияли, замерцали, двери задвигались – так, что Вику пришлось отскочить, чтобы не смело. Круглый зал начал вращаться. Дверь с крестом рванула вбок и уехала вдаль, затерявшись среди сотен других.
– СЮДА! – приказал голос.
Ворона уронил лицо в руки и застонал.
– Я хотел предупредить вас! Я пытался избавиться от него!
Саида, Змеевик и Шныряла ошарашенно уставились на него. Плечи Раду тряслись. Он отнял ладони от лица и пробормотал:
– Йонва не солгал. Один из нас действительно должен был оказаться предателем. И это – он сам!
– Что? – закричала Саида. – Йонва – предатель?
– СЮДА! – вновь приказал голос, и игроки чуть не попадали на землю.
Смертельный ужас сковал ноги и руки всех четверых.
Звезды над троном загорелись, вспыхнули, а потом луна в изголовье трона полыхнула золотом. И в этом ярком сиянии путники увидели на троне фигуру. Саида распахнула рот. Даже с такого расстояния она разглядела: на троне неестественно прямо сидит человек, облаченный в черное, положив руки на подлокотники.
–
Медленно волоча тяжелые ноги, путники двинулись к трону. И, как только приблизились, каждый узнал в черном человеке… себя! Они глядели каждый на свое лицо, такое знакомое и такое чужое одновременно, и понимали: «Это не я. Это – Смерть».
– Итак, – вкрадчиво проговорила Смерть, – вы узнали о Путеводителе и решили забрать его. Что ж… Это не запрещено правилами Макабра, по которому один из вас должен вписать в договор полученную награду. Но ни один из вас этого не сделал. Более того, каждый из вас пришел сюда с найденным выигрышем, но вы все равно попытались вывести Путеводителя через Дверь без моего ведома. И вывели бы, если бы только он вас не предал.