Гордон осторожно двинулся к ней, на ходу снимая очки и аккуратно складывая их на стол. Солейн вдруг попятилась к стенке и лицо ее приобрело совсем уж пунцовый оттенок.

— Только попробуй! Я… ничего такого не думаю на самом деле! Я сейчас вообще не думаю! Пошел вон из моей головы!..

— Думаешь! Еще как думаешь! Теперь-то бесполезно отпираться… И знаешь, мне надоело, что ты считаешь меня пустым местом. Надо все-таки тебе объяснить, что ты теряешь. Ты бы удивилась, сколько девчонок на самом деле не прочь замутить с телепатом. Мы же угадываем каждое желание…

Я деликатно отвернулась.

Морвин продолжал стоять и пялиться. Я вспыхнула и потянула его за рукав.

— Как тебе не стыдно подсматривать!.. — зашептала горячо.

— Да ладно тебе, Ледышка! Отстань. Чисто исследовательский интерес. Мне интересно просто, как они технически…

Я силой потянула его за собой — хотя силой такую махину не особо сдвинешь, честно говоря. У меня получилось это лишь потому, что еще больше ему нравилось смотреть на мое покрасневшее лицо и потешаться над моим смущением.

— Вот это я понимаю «острые ощущения», Ледышка! — шепнул он мне над ухом, продолжая нахальным образом посмеиваться. — А вообще дальновидный парень, это ж какие интересные перспективы…

— Я сейчас уши закрою и перестану тебя слушать вообще! — пообещала я, возмущенно прожигая взглядом этот кошмар ходячий.

Правда, почувствовала, что и сама начинаю потихоньку воспламеняться. Судя по ответному взгляду, который на меня бросил Морвин, он тоже вспомнил обстоятельства, при которых мы расстались этой ночью. Неожиданно захотелось, чтобы Солейн с Гордоном поскорее куда-нибудь провалились бы подальше — желательно, в другой мир.

— А знаешь, Маэлин… — вдруг серьезно проговорил Морвин. — Я, конечно, не телепат, но кое-что по глазам тоже читать умею. И мне, как и тебе, кажется, что слишком много вокруг постороннего народу вечно ошивается и не дает нам спокойно побыть вдвоем. Так вот, по этому поводу меня осенило очередной гениальной идеей.

Не дожидаясь моих возражений, он обернулся к парочке, которая все еще увлеченно знакомилась заново и судя по всему, усиленно пыталась компенсировать бездарно потраченные дни.

— Слушай, родственница! Как там народ твоей матушки звали, говоришь?

Солейн выглянула из-за Гордона — неожиданно смущенная как девчонка. Видимо, менталист и впрямь знает толк в предугадывании желаний.

— Ошак-изым… а что?

— А то, что никакая она не последняя своего рода.

Глава 64

Глава 64