– Век живу, век учусь! Это же так просто! – хохотнула она, стала серьезной, подумала о чем-то еще и снова рассмеялась. И совершенно забыв об Анне, направилась к двери, вспомнив о ней только на пороге.

– Я помню… ты никогда не умела понять, как мне тяжело… Да, – мать утвердительно покачала головой. – Да! Потому что здесь, – она постучала себя ладонью по солнечному сплетению, – здесь у тебя легко! Совершенно неприемлемый ход мыслей для Правителя! Вы с Каффой никогда не станете взрослыми, – она покачала головой, на сей раз отрицательно и осуждающе.

И вышла, оставив Анну в своих покоях одну, не закрыв за собой дверь.

– Ари! Демушка! – услышала Анна. – Мы отправляемся на Белый Дол!

Она вышла следом, но ни матери, ни ее демона в гостиной уже не было. Постояла у портала посреди гостиной, который еще не закрылся, раздумывая, что за Белый Дол, и с какой стати мать умчалась куда-то, не сказав ни слова и не дослушав ее до конца. О главном она сообщить так и не успела. И рассудила, что, когда ни ее, ни Зарта не будет, она так и так узнает. Жаль, что она не поделилась с нею еще одним своим секретом о том, что горемыка Бесхор беднее церковной крысы – ей бы эта новость понравилась!

Номер на крейсере, который им выделили на ближайшие несколько месяцев, оказалась в стиле «Правитель всех империй сразу».

– Ни фига себе, каютка! – присвистнула Анна, уставившись в купол своей гостиной.

Высота не меньше трехъярусной палубы с зависшей в вышине звездой-светильником. Здесь был даже под красное дерево камин, увитый каменным плющом, и золотая корзина с поленьями. Понятно, что горели поленья долго и не сгорали, весело потрескивая, когда светильник становился луной, а купол загорался звездами. Анна ступила на зеленый ковер, и ступня ее утонула, будто в мягкой шелковистой траве. И стоило подумать, что в туфлях на шпильке обязательно зацепилась бы, как трава обратилась в морскую гладь, с кораллами под нею.

«Трава лучше!», вернула она назад мягкий ковер, снимая кроссовки и носки, подбегая к иллюминату в виде окна во всю стену, за которым проплывала голубая Инира, планета-столица империи Зарт.

– Нас посчитали за Правителей, – порадовался Дай, посочувствовав себе: – Да-а, к хорошему Правителю попала Зарочка, доча моя, на все готовое!

– Дома меня так не баловали… – пожалела Анна.

Она заглянула в покои с огромной кроватью с матрасом из губки макши, которая приятно массировала тело, принимая именно ту форму, в какой должен спать человек, и навевала приятный сон на заказанное время.

Губка, опять же, произрастала лишь в империи Каффа – вид неизвестный, отряд не выясненный, чудила не задал ей даже генетические параметры, как и спорам, которые использовал для производства защитных браслетов. И как бы губку не пытались разводить у себя, пока это никому не удалось. Стоил такой матрас огромных денег, неведомая живность приносила империи Каффы доходы не меньше, чем крейсеры и торговые пути. Крейсеры он продавал поштучно, хоть и дорого, а матрасы раскупали миллиардами, как горячие пирожки. Не для простых смертных. Но своих Каффа не обижал, и поговаривали, что в его империи никогда не мучились позвоночником.