Спектакль подходил к концу и тут …
Свиридов исчез из лоджии и очутился около двери гримерки – стонал молодой артист, суетились вокруг него женщины.
Свиридов мгновенно «вошел» в ситуацию – парень опаздывал на свой последний выход в этом спектакле, бежал, поскользнулся, перелом …
– Что делать?!
Свиридов уже одним движением провел кисточкой с клеем и приложил седые усы, сбросил пиджак и натянул старую брезентовую куртку, вставил ноги в болотные сапоги.
Для «создания» соответствующей походки сапоги были выбраны так, что их надевали прямо на повседневную обувь, и тогда молодой исполнитель волей-неволей начинал шагать как надо.
Запахнув куртку и взяв пучок удочек Свиридов быстрым шагом направился к кулисе – до выхода этого персонажа на сцену оставалось десять секунд.
– Передайте звуковику, чтобы не давал песню, а лишь чуть обозначил бы музыку, – и он шагнул на сцену.
– Кто пошел? – Галина Борисовна дошла до корчащегося от боли парня.
– Анатолий Иванович!
На сцене спиной к зрителям на лавочке обнявшись сидели парень с девушкой, а из-за кулисы вышел «рыбак» – так условно обозначали этот персонаж, появляющийся в каждой сцене и безмолвно пересекающий сцену.
Правда, иногда «рыбак» произносил одно или два слова, не имеющий отношения к действию, обозначая некий знак препинания в действии.
Свиридов в куртке, видавшей виды шляпе и с пучком удочек неторопливо вышел к лавочке, обернулся к сидящим.
– Как дела, пацанва?