– Я помню, – заверила Марта, чей английский улучшался час от часу. Она принесла салат, поставила между Изабо и Мэтью блюдо с орехами и начала загибать пальцы. – Однажды ты затопил замок, решив устроить бассейн на крыше. Потом забыл собрать подати. Была весна, ты заскучал и отправился в Италию на войну. Твой отец на коленях молил короля о прощении. А Нью-Йорк! – с торжеством вскричала она.

Вечер воспоминаний шел своим чередом, однако о прошлом Изабо никто и словом не поминал. Когда всплывало что-то касающееся ее, отца или сестры Мэтью, все искусно меняли тему. Заметив это, я не стала ничего говорить. Пусть все будет так, как удобно им. Я снова почувствовала себя членом семьи – хорошее чувство, даже если семья вампирская.

После ужина мы вернулись в гостиную, где огонь пылал жарче прежнего, – к вечеру в комнате стало почти тепло. Мэтью усадил Изабо, налил ей еще вина и стал возиться с проигрывателем. Мне Марта принесла чай.

– Пей, крепче спать будешь, – велела она, наблюдая за мной.

Изабо тоже смотрела, как я пью, а потом оглянулась на Марту.

Я, вообще-то, не люблю травяной чай, но этот был приятный, с легкой горчинкой.

– Вашего сбора?

– Да. Меня еще мать научила, а я научу тебя. – Она отвернулась от Изабо.

Зазвучала танцевальная музыка. Мэтью освобождал место, сдвигая кресла у камина.

– Voles dancar amb ieu? – спросил он мать, протягивая ей руки.

Сияющая улыбка сделала холодное лицо Изабо невыразимо прекрасным.

– О’кей. – Она вложила свои маленькие руки в его большие, и они дождались начала следующей мелодии.

Фред Астер и Джинджер Роджерс рядом с ними показались бы неуклюжими. Вампиры сходились и расходились, кружились и кланялись. Изабо отзывалась на малейшее прикосновение Мэтью, он воспринимал легчайшие намеки с ее стороны.

Под конец она присела в реверансе, а Мэтью поклонился.

– Что это за танец? – спросила я.

– Он начинался как тарантелла, но Maman любит разнообразие, – объяснил Мэтью, проводив Изабо на место. – Так что в середине мы перешли на вольту, а закончили менуэтом, не так ли?

Изабо кивнула и потрепала его по щеке.

– Ты всегда хорошо танцевал, – с гордостью сказала она.

– Не так хорошо, как ты, а до отца мне тем более далеко. – На лицо Изабо легла тень. Мэтью поцеловал ей руку, и она выдавила легкую улыбку. – Твоя очередь, – объявил он, повернувшись ко мне.

– Я не люблю танцевать, Мэтью, – заартачилась я.