– Да, – засмеялась я, подумав немного.

– На это я и надеялся. Может, теперь перестанешь жмуриться, когда ездишь верхом.

Он обнял меня. От него так и веяло счастьем и будущим, полным возможностей.

Теперь уже Изабо запела Мартину песню:

– «Прочь, завистники, прочь с моих глаз, – эхом повторил Мэтью, – мы хотим танцевать вдвоем».

– С тобой хоть сейчас, – опять засмеялась я, – но другим кавалерам придется подождать, пока я не пойму, отчего вдруг начала порхать.

– Ты парила, а не порхала, – уточнил Мэтью.

– Называй как хочешь, но с незнакомцами лучше этого не проделывать.

– Согласен.

Марта пересела в кресло рядом с Изабо. Мы с Мэтью, все еще держась за руки, тоже уселись.

– У нее это впервые? – спросила Изабо с искренним недоумением.

– Диана пользуется магией лишь в мелочах…

– Она очень сильна. Колдовская кровь поет в ее жилах. Ей далеко не одни мелочи по плечу.

– Это ее дело, – нахмурился Мэтью.

– Что за ребячество! Пора повзрослеть, Диана, пора взять на себя ответственность за свою истинную природу. А ты, Матье де Клермон, не рычи на меня! Ей нужно это услышать.

– Ты не вправе указывать ей, что делать.

– Как и ты.

– Прошу прощения! – (Оба де Клермона, привлеченные резким тоном, уставились на меня.) – Я, конечно, сама решу, пользоваться мне магией или нет, – продолжала я, обращаясь к Изабо, – но игнорировать ее больше нельзя – она так и выплескивается наружу. Мне, самое малое, нужно научиться как-то ее контролировать.

Изабо и Мэтью, не сводя с меня взглядов, кивнули – сначала она, потом он.

Мы сидели долго, пока в камине не прогорели дрова. Мэтью и Марту пригласил танцевать; оба они, вспоминая другие ночи у других очагов, то и дело принимались напевать. Я больше не танцевала, и Мэтью на меня не давил.