– И ты думаешь, моих детей волнуют такие тонкости? Я видел кольца на их пальцах и эмблемы на плащах. – Хаббард подался вперед; его глаза угрожающе сверкнули. – Меня уверяли, будто ты находишься на полпути в Шотландию. Почему же ты до сих пор здесь?
– Возможно, ты мало платишь своим доносчикам, – предположил Мэтью. – Кит нынче совсем поиздержался.
– Я не покупаю любовь и верность. В равной степени я не прибегаю к устрашению и пыткам во имя достижения своих целей. Кристофер добровольно выполняет то, о чем я прошу. Так поступают все благочестивые дети, любящие отца.
– У Кита слишком много хозяев, чтобы хранить верность любому из них.
– Разве то же самое нельзя сказать и о тебе? – Бросив Мэтью вызов, Хаббард повернулся ко мне и демонстративно втянул в себя мой запах, после чего горестно вздохнул. – А теперь поговорим о твоем браке. Кое-кто из моих детей убежден, что близкие отношения между ведьмой и
– Идеями вроде свободы выбора и свободы мышления? – спросила я. – Вы боитесь…
– Далее, – перебил меня Хаббард, глядя только на Мэтью, – ты осмелился пить ее кровь. – Глаза Хаббарда переместились к шраму на моей шее, оставленному Мэтью. – Когда ведьмы это обнаружат, то потребуют расследования. Если окажется, что твоя жена добровольно предложила свою кровь вампиру, ее заклеймят позором и изгонят из Лондона. Если же ты пил кровь насильно, без ее согласия, тебя казнят.
– Что-то не похоже на детей, живущих одной семьей, – пробормотала я.
– Диана! – одернул меня Мэтью.
Хаббард сцепил пальцы и снова пристально посмотрел на Мэтью:
– И наконец, твоя жена беременна. Будет ли отец ребенка ее разыскивать?
Все мои ехидные ответы разом улетучились. Пока что Хаббард не вызнал нашу главную тайну – об отцовстве ребенка. Если же он узнает, что отец – Мэтью… Усилием воли я отогнала панику.
– Нет! – коротко ответил Мэтью.
– Значит, отец мертв. Умер естественной смертью или от твоей руки, – заключил Хаббард, впиваясь глазами в моего мужа. – В таком случае, родившись, ребенок будет принят в мою паству. А его мать войдет туда немедленно.