Я, не сильно раздумывая, встал из-за стола, после чего подошёл и обнял её. В любой непонятной ситуации, когда человек расстроен, надо показать, что он не один. Так меня учили. И только так я это умею показывать. Ответ, насколько всё серьёзно, пришёл мгновенно — Мария вцепилась в меня такой хваткой, что не будь я парнем, весь бы воздух из меня выдавила. Она будто боялась, что меня сейчас отнимут у неё.

Мы так простояли минуту, прежде чем я негромко спросил:

— Что случилось, Мария?

Фраза: «Тебя кто-то обидел?» так и вертелась у меня на губах, но я смолчал. Слишком банальная. Если её кто-то обидел, она скорее всего сразу сама и скажет.

— У меня… у меня проблемы, Томас, — пробормотала она. Меня аж пробрало от её тихого голоса. Такого детского, вот-вот сорвущегося на слёзы.

— Нет проблем, которые нельзя решить, — так же тихо, но уверенно ответил я. — Давай лучше присядем, и расскажешь, хорошо?

— Я… это может коснуться и тебя, — попыталась предостеречь Мария меня.

— Это уже коснулось меня.

— Нет, ещё нет. Но коснётся, если ты полезешь. Я… просто… я не знаю, как правильно поступить, — вдохнула она. — Я не хочу подставлять тебя, но так или иначе я это сделаю.

— Если расскажешь, я ввяжусь, и ты меня подставишь. Не расскажешь, проблемы будут у тебя, и уже мне будет обидно, будто ты мне не доверяешь. И это тоже подстава. Верно угадал?

— Да, — вздохнула она. — Ты всегда был догадлив, Томас.

— Знаешь, что бы ни произошло, я предпочту первый вариант. Так я хотя бы буду знать, что сделал всё, что в моих силах.

Мы сели на диван в моём кабинете, и я попросил сделать нам чая, а сам между делом увеличил ещё охрану и поднял чуть больше людей, чем обычно. Всё можно решить насилием, было бы желание.

— Итак, — сел я около рядом с ней. — Рассказывай, что произошло, Мария.

— Ты помнишь, я тебе рассказывала о своей истории? — сразу перешла она к делу. Не стала рассусоливать и тянуть время. — Война, моих родителей убили, убили людей, которые служили нам, убили весь род, оставив только старшего сына брата главы рода и младшего сына главы рода. Младшему сыну было девятнадцать лет. Сейчас ему двадцать два, и он полноправный глава нашего почти уничтоженного рода. И сегодня они пришли ко мне.

— Но ты же изгнана.

— Изгнана, но всё равно часть рода, Томас. Я одна из них… по крайней мере, именно так они и считают.

— И чего они хотят? — я уже знал ответ, но решил на всякий случай спросить, вдруг ошибся.

— Чтоб я вышла замуж, — негромко ответила она. — За другого человека из нашего дома.

— И ты отказаться, как понимаю, не можешь. Вернее, можешь, но за это тебя накажут, да?