Для ланча приготовили мексиканскую еду. В воздухе витали ароматы лука, перца, кориандра, лайма и теплых кукурузных лепешек. Джейн встала в конец очереди, но подноса не взяла. Дойдя до первой раздатчицы – судя по бейджу, ее звали Шарлин, – она сказала:

– К вам приходит мужчина. Я хотела бы знать, бывал ли он здесь в последнее время. – В руке она держала старую газетную фотографию, которую распечатала в пятницу утром в библиотеке Вудленд-Хиллз. – Его зовут Дугал Трэхерн. Теперь он выглядит иначе.

– Господи боже, да он теперь точно изменился, – заявила Шарлин. – Этот человек в свое время бросился с высоты на самое дно, сразу видать. – Она показала следующей раздатчице на фото в руках Джейн. – Роза, посмотри-ка.

Роза тряхнула головой, видимо огорчившись и удивившись одновременно.

– Если бы этот парень с фотографии снимался в телерекламе, он бы любой девушке продал что угодно – от духов до рыбных палочек. Сколько автобусов должны переехать человека, чтобы он так изменился?

– У вас есть дело к Дугалу? – спросила Шарлин.

– Да, и если вы скажете, как его найти, я буду вам благодарна.

– Он ждет вас?

– Мы встречались всего один раз. Нет, сейчас он меня не ждет.

– Хорошо. Если бы он вас ждал, то выскочил бы из-за задней двери при вашем появлении. – Шарлин положила поварешку. – Идемте со мной, дорогая. Я провожу вас к нему.

– Он здесь?

– Раз мы здесь, лучше бы и ему быть здесь.

Джейн последовала за Шарлин на кухню, где кипела работа, а оттуда в помещение, служившее, судя по всему, кабинетом шеф-повара, – с письменным столом, компьютером и книгами на полках. Два окна по какой-то причине были закрашены черным, отчего комната приобретала вид подземелья.

За столом сидел бородатый тип из библиотеки. Шевелюра выглядела еще более буйной, чем ей запомнилось, темную щетинистую бороду пронзала белая зигзагообразная прядь – ни дать ни взять молния в волосах невесты Франкенштейна[31]. Когда Джейн и Шарлин вошли в комнату, Трэхерн оторвался от работы и угрожающе посмотрел на них: лицо его напоминало грозовой фронт за секунду до первого удара грома.

– У этой прекрасной молодой дамы есть дело к тебе, – сказала Шарлин.

– Выкинь ее отсюда, – прорычал Трэхерн, словно пребывал в зимней спячке, которую грубо прервали.

Шарлин обиделась или сделала вид, что обиделась:

– Я повар, а не швейцар, не приказывай мне тут. Я и еду готовлю, и на раздаче стою. Хочешь ее выкинуть – взвали на спину и неси сам.

Выходя из кабинета, Шарлин подмигнула Джейн. Все недовольство Трэхерна обратилось на единственный оставшийся объект раздражения: