Телефон, зажатый у нее в руках, зазвонил. Джоли охнула и дернулась в кресле, чуть не вскрикнув от удивления. Она долго возилась с телефоном и сумела ответить только после третьего гудка.

– Папа? – проговорила она и тут же подумала, что мать могла запомнить этот номер, и тогда она услышит голос матери или Твайлы. Может быть, при нажатии на кнопку приема вызова они каким-то образом узнали, где она находится. Волшебный талисман мог работать в обе стороны.

Но это оказался папа.

– Джоли? Это ты, детка?

Аккумулятор разрядится, связь оборвется, обязательно случится что-нибудь страшное, прежде чем она соберется с мыслями и сумеет произнести правильные слова. Но ничего страшного не случилось, и Джоли, на секунду задумавшись, спросила:

– Папа, почему Кора Гандерсан совершила этот ужасный поступок? Кто-то сделал ей инъекцию наркотика или чего-нибудь похожего? Кто-то приказал ей сделать это?

Папа тоже ответил не сразу, и Джоли даже решила, что связь оборвалась, но наконец он сказал:

– Что случилось, детка? С чего тебе это пришло в голову?

Люди входили и уходили из фойе – коридорные с багажными тележками, гости, – но никто не обращал особого внимания на Джоли Тиллмен. Никто не сидел рядом с ней.

Слова полились из нее бурным потоком.

– Кто-то сделал укол Твайле, я не знаю кто и зачем, но у нее шприцы и ампулы, у Твайлы, у нее в чемодане, и она сделала укол маме, пока я спала, сначала дала ей снотворное, а потом сделала укол, и мне пришлось укусить маму и сильно ее ударить. – Джоли начала плакать. – Папа, это было ужасно, мне пришлось ее укусить, а это была мама и не мама, а я укусила ее, ничего хуже в жизни я не делала.

Кажется, она потеряла его, прозевала возможность его убедить, заболталась, как ребенок.

– Боже мой, – сказал папа, и ей стало ясно: он думает, будто она сошла с ума. Затем он снова произнес «Боже мой» жутким голосом, и Джоли сказала:

– Это правда, папа, это звучит глупо, но так оно и есть, пожалуйста, поверь мне.

Папа проговорил срывающимся голосом, задыхаясь от волнения:

– Джоли, девочка, я тебе верю, – и, продолжая говорить, он начал плакать, он, который вообще никогда не плакал, и тогда Джоли окончательно поняла, что ее жизнь изменилась раз и навсегда.

15

15

Папа сказал, что человек, который должен был встретить их здесь, в Индианаполисе, только что выехал к «Марриотту» – пришлось сразу же позвонить и перенаправить его к Джоли. Потом стало ясно, что когда мать проснулась утром изменившейся, она могла передать этот номер аркадцам, кем бы они ни были. Он не знал, способны ли они найти его по анонимному телефону, узнав номер, но рисковать не мог и решил уничтожить его сразу же после разговора, а своему агенту позвонил с другого аппарата. Он не знал, не подслушивают ли их в эту минуту плохие ребята, знающие номер анонимного мобильника, но сильно сомневался в этом и все же не хотел называть имени человека, который придет за Джоли, или описывать его внешность. Он сказал только, что тот самый человек – тот, которого он послал, – узнает Джоли, потому что ей семнадцать, она красива, ростом выше пяти футов и шести дюймов, чернокожая. А Джоли поймет, что человеку, который подойдет к ней, можно доверять, если он скажет фразу, которую знают только она и папа.