— Немного. Большую часть я уже развезла. — Она покачала головой. — Немного дала Аарону. Пару дней назад.
Прозрачный пластиковый мешок лежал на сиденье рядом с ней. Он был почти пустой. Оставшаяся культура прилипла к складкам и швам почти плоского контейнера мешка и утратила свой первоначальный янтарный цвет; она стала черно-серой, как аноксическая грязь.
— А что произошло с жидкостью? — спросил Лабин.
— Я не знаю. Она изменилась. — Женщина устало покачала головой. — А она говорила, культура может храниться неделю...
Он наклонился вперед. Похоже, какой-то разум она еще сохранила, так как, увидев его лицо вблизи, удивилась:
— Вы же один из них.
— Мне необходимо знать, где вы высевали культуру, — сказал он. — Мне надо знать, с кем вы контактировали после Фрипорта, и каким образом входили с ними в контакт.
Она вяло подняла руку, показав запястник:
— Аарон здесь. Мы разделились. Думали... так охватим большую площадь...
Он взял прибор. От телефона в нем было мало толку без наушника, но с Аароном Лабин сможет разобраться позже.
— Я только сегодня утром общалась с ним, — с трудом произнесла женщина. — Он тоже... не очень хорошо себя чувствует.
Обойдя машину, Кен сел на пассажирское сиденье. Навигация офлайн — предосторожность, оставшаяся с прошлой недели, когда эфир считался вражеской территорией. Он включил GPS на приборной панели и уменьшил карту так, чтобы на ней была видна береговая линия.
— Все места, где вы останавливались, — сказал он. — Все, с кем вы встречались.
— Мне нехорошо, — со вздохом ответила она.
— Я могу отвезти вас в больницу.
Она рассказала ему все, что смогла. Наконец он вылез из машины на солнечный свет и направился к мотоплану. На полдороге остановился и посмотрел назад.
«А она может сбежать, — подумал он. — Она не настолько плохо себя чувствует, чтобы не справиться с машиной. Она может сбежать. Или, — взглянув на застоявшуюся воду, — может просто выпасть из машины и инфицировать все болото. И тогда локализовать Сеппуку станет намного труднее.
Может, она — это утечка в безопасности».