Она не умела спасать и не умела убивать. Однако здесь, в руинах Фрипорта, Лени могла заняться чем-то средним — замедлить процесс. Оборонять крепость. Она могла сделать так, чтобы люди не умерли от опухолей или переломов костей и дождались прихода Бетагемота или Сеппуку.

На прощание Лабин сделал ей последнее одолжение. Он прошел по виртуальному неокортексу Мири, нашел паразита и изолировал его. Тот хитро закопался, и уда­лить его не получилось; в слишком многих местах он мог спрятаться, слишком многими способами извратить про­цедуру поиска. Был только один надежный метод полно­стью избавиться от монстра — вытащить сам физический носитель с памятью.

Склонившись над приборной панелью, Лабин читал диагностические арканы и через плечо выдавал указания. А за ним Кларк — по локоть в кристаллах и микросхе­мах — резала связи. Кен говорил, какую плату вынуть; она вынимала. Говорил ей, какую схема удалить с нее, используя трезубую вилку с изящными усиками. Она подчинялась. Ждала, пока он проверял и перепроверял остальную систему, переместила лоботомизированный участок, приготовилась выдернуть его снова, на случай, если какая-то часть монстра не попала в карантин. На­конец, решив, что Мири вычищена, Лабин велел Кларк сохранить систему и перезагрузиться. Она без вопросов выполнила приказ.

Кен так прямо и не сказал уничтожить зараженный компонент. Слишком очевидно, не стоило упоминания.

В конце концов, чудовище было частью Кларк.

Как это получилось, она точно не знала; в извращен­ной логике, которая породила этих демонов и вертела ими по своему усмотрению, лучше разбирались хакеры и эволюционные экологи. Но именно Лени стала основой, чудовище с нее взяло пример, было ее отражением, пусть и искаженным. Как бы иррационально это ни звучало, но Кларк не могла избавиться от чувства, что электронное существо в некотором смысле все еще обязано той плоти и крови, по образу которых оно было создано. Ведь Лени так долго ненавидела, так долго чувствовала ярость; мо­жет, эти рефлексии оказались не столь уж искаженными.

Она решила это выяснить.

Кларк не особо дружила с кодами. Она не знала о том, как растить программы или обрезать софт до базовых ха­рактеристик. Зато Лени прекрасно знала, как соединять уже готовые компоненты: шкафчики и ящики «Вакиты» были забиты наследством, оставшимся после пяти лет работы. Маленькая субмарина перевезла к Невозможному озеру кучу геодезической аппаратуры, именно в ней ее ремонтировали и проверяли. Скользя сквозь термоклины и ячейки Ленгмюра, она выставляла в слои воды буйки и регистраторы времени-глубины. Она шпионила за корпа- ми, перевозила грузы и служила рабочей лошадкой, пре­взойдя все технические возможности, предусмотренные конструкторами при проектировании. После пяти лет в ней скопилось немало строительных блоков, Лени было с чем поиграть.