Алексей, будто во сне, подошел ближе.

Пандора взглянула на него и грустно улыбнулась:

— Пусть боги охраняют твой путь. Надеюсь, ты найдешь ту, которая сделает тебя счастливым…

— Ты уверена, что хочешь отдать Астеропу мне?

— Да. В Македонии ей будет гораздо лучше…

Леша не выдержал и задал неуместный, но давно мучивший его вопрос:

— Скажи, если бы ты ждала от меня ребенка… ты бы вернулась в Афины или поехала со мной?

Девушка вздрогнула:

— Ты уверен, что хочешь знать ответ?

— Да, — хрипло прошептал Леша.

Взгляд Пандоры устремился куда-то вдаль.

— Если бы я носила твоего ребенка… — шепотом повторила она. — Да… Я бы поехала с тобой в Дион… Но… я возненавидела бы тебя и этого ребенка и не простила бы тебя никогда!

Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.

— Спасибо за откровенность… — выдавил Леша и отвернулся, чувствуя, как глаза наливаются предательской влагой.

Ее сухие губы коснулись его щеки.

— Прощай… — прошептала она и резко развернулась.

— Господин Теодор! — с нарочитой веселостью воскликнула Пандора. — Передавайте привет и мои наилучшие пожелания Агаристе! Пусть Гестия и Гермес оберегают очаг вашего дома! Вот письмо для нее…

Леша не слышал ничего, что происходило вокруг. В ушах звенело, а грудь разрывала отчаянная боль. Даже пальцы перестали слушаться его. Несколько долгих мгновений он терзал повод, прежде чем удалось ослабить узел и отвязать лошадь. Потом вскочил в седло, натянул повод, осаживая дернувшуюся кобылу, и посмотрел на солнце, уже поднявшееся в зенит.

— Пора ехать! — громко сказал он Теодору. — Нам нужно засветло добраться до Хаисы.

— Я готов, — ответил Теодор и оперся коленом на услужливо подставленные слугой руки, залезая на коня.