— В Олинф. Там нет войны. Сейчас все идут в Олинф.

— Да… А еще Олинф вышел из Делосской Симмахии.

Повисло молчание. Пельтасты многозначительно переглянулись.

— Я… Я не знал об этом, — пробормотал пленник, но его слова прозвучали как-то неубедительно.

— Ты хорошо говоришь на аттическом наречии, — неожиданно сказал лохагос, — Но по твоему говору я слышу, что этот язык тебе не родной.

Алексиус кивнул.

— Так откуда ты родом?

— Я с севера.

— Из Скифии?

— Нет. Дальше. Гораздо дальше. Мой народ назывался… — Пленник помедлил с ответом, словно подбирая слова. — Мой народ назывался русами. Ты вряд ли слышал о нем.

— Как же ты оказался в наших краях?

— Я… Мне хотелось странствовать по свету.

— Странствовать по свету? — переспросил лохагос. — Зачем?

— Хотел посмотреть мир, узнать что-то новое.

— Посмотреть мир? Зачем же на него смотреть? Море, небо, скалы, даже дома везде одинаковы. Да и чему они могут научить? Научить могут только люди, а чтобы говорить с ними, никуда не надо ездить.

— Но люди-то разные. Интересно ведь, как живут в других странах, — робко возразил юноша.

— Прежде чем говорить с другими людьми, нужно научиться говорить с собой. Понять, кто-ты есть, узнать себя, а для этого вовсе не обязательно становиться бродягой… Ну да ладно. Мы, кажется, немного отвлеклись. Скажи-ка мне лучше, являешься ли ты другом Афин?

Пленник неопределенно пожал плечами:

— Друг — понятие относительное…

— Относительное? Хм… И к какой же разновидности друзей относишься ты?