О'Лири застонал про себя. Хорошим же защитником для девушки он оказался. Если бы он не настаивал с таким ослиным упрямством, чтобы все было так, как он хотел, они бы никогда не вляпались в эту историю! А сейчас было неизвестно, удастся ли ему вообще унести отсюда ноги. Свайхильда предупреждала его, что туземцы с удовольствием скормят его рыбам. Может быть, они оставили его в живых только потому, что еще не успели ограбить, а затем он отправится в воду с ножом в сердце. А Свайхильда, бедное дитя, — ее мечта о большом городе кончится прямо здесь, среди этих головорезов. Лафайет из всех сил напряг руки. Если бы только ему освободить хоть одну руку, если бы только он мог захватить с собой на дно хоть одну из этих осклабившихся обезьян, если бы только у него была хоть маленькая толика его прежнего умения концентрировать пси-энергию…

Лафайет сделал глубокий вдох, выдох и заставил себя расслабиться. Хватит биться головой о каменные стены. Он не мог высвободиться из полудюймовых веревок одними только голыми руками. Хоть что-нибудь, даже самое маленькое чудо — ведь не о том речь, чтобы вернуться в Артезию, или вызвать дракона, или даже получить коробку вкусных конфет по первому требованию… Нет, он согласен на самое крошечное изменение обстоятельств, на что-нибудь, все равно что — лишь бы у него появился шанс!

— Это все, о чем я прошу, — пробормотал он, изо всех сил зажмурив глаза. — Хоть один шанс!

"Но мне надо задумать что-то определенное, — напомнил он себе. — Фокусирование пси-энергии — это, в конце концов, не волшебство. Это просто взятие у Вселенной энтропической энергии, с помощью которой можно манипулировать событиями по желанию. Как, например, если бы веревки были слабыми…"

— Но они отнюдь не слабые, — сурово сказал он себе. — Нельзя изменить уже известный элемент ситуации. В лучшем случае, можно подействовать на событие, которое должно произойти, вот и все. А может быть, и это не получится.

"В таком случае — если бы на палубе лежал нож, старый ржавый нож, небрежно отброшенный кем-нибудь в сторону. Я мог бы взять его руками и…"

— Эй, проснись, мурло! — прогремел чей-то голос, и носок сапога ударил его в ухо, после чего целые красочные планеты заплясали в глазах Лафайета.

Лафайет проморгался, уловил острый запах сыра и чеснока изо рта наклонившегося к нему матроса. Что-то похожее на колючую проволоку царапало ему шею. Он отвернул голову, почувствовал, что под ним что-то перекатилось. Яблоко, понял он, ощутив запах раздавленного фрукта. И сыр, и колбаски…

Он задержат дыхание. Да ведь это же их корзинка с провизией. Пираты бросили ее на борт вслед за пленниками. А в корзинке был нож.