— Мутная история, — сказал Сигизмунд. — Слушай, Вика, спроси его: когда это я их в гости приглашал?

Вика перевела вопрос. Вавила изумился, вытаращив голубые глаза, а потом пришел в неистовое веселье. Начал бить кулаком по колену, хохотать и подпрыгивать. Ну ты, махта-харья, и даешь! Экий все-таки ты шутник! А в овраге кто стоял? И жесты зазывающие делал?

— Какие жесты… — простонал Сигизмунд. — Вика, спроси у него… Пусть покажет, что ли.

Вавила с готовностью вскочил. Встал, отклячив зад, будто живот у него схватило. Сделал умильное лицо. Рот разинул. Глаза выпучил. И начал двигать руками в замедленном темпе, будто загребал под себя что-то. Затем за горло ладонями схватился, будто блевать наладился.

Дидис что-то сказал. Вика перевела, злорадствуя:

— Половина села вас, Сигизмунд Борисович, в таком виде наблюдать изволила. — И прошипела: — Свинья пьяная!

Сигизмунд задумался. Смутно забрезжила какая-то разгадка. Овраг. Овраг…

— Как я руками делал? — переспросил он.

Вавила не без удовольствия повторил. Добавил что-то.

Вика перевела:

— Он говорит, ты бледный был.

Вамба уточнил. Вика сообщила:

— И дерево сквозь тебя просвечивало.

Овраг!

Анахрон. Странное видение, провал, уходящий вверх склон… попытка выбраться… спастись… удушье… Точно, овраг!

— Это Анахрон, — сказал Сигизмунд. — О господи! Это я в Анахрон провалился. Накатило… А коза там была?

— Какая коза?

— Ме-е-е-е… Гайтс!

Услышав слово «гайтс», Вавила разразился длинной тирадой. Ты, Сигисмундс, слушай-слушай, как оно было-то. Мы Лантхильду уже совсем живьем в землю зарыть надумали. А тут оппаньки — приглашение! От тебя! Мол, кончайте, мужики, фигней маяться, лучше дуйте ко мне — озолочу! Руками-то как загребал, все показывал, зазывал! Мани-ил!.. А? Лантхильда и говорит: попасть, говорит, в ту землю просто — как будет гул, ступайте в овраг, вас и подберут.

— Кто подберет?