Рев, визг…

Сеть, сдерживавшая края черноты, растворилась. Мрак ринулся вперед, вскинув на гребень своей волны тройку, четверку, пятерку сородичей – Джебрасси не успевал их сосчитать, – в предельном ужасе прыгавших поплавками и перекрученных так, как ничто на свете не могло перекрутиться. Неведомая сила выворачивала их наизнанку и вновь сворачивала обратно – так, что кожа и внутренности то и дело менялись местами. При этом неизъяснимым образом его соплеменники все еще жили, дрыгали руками и ногами с невозможной скоростью – на пеньках шей волчком вращались головы, которые внезапно начали расти, – мутные пятна вместо глаз поползли в стороны, словно готовились взорваться…

Тиадба присоединилась к крикам и воплям.

И Джебрасси вспомнил. Он узнал. Он уже видел это, но в уменьшенном, более сконцентрированном масштабе. Они находились на самом краю вторжения – подобного тому, которое некогда всосало его опекунов.

Смотритель дергаными прыжками мчался по коридору, поминутно задевая и обдирая стены. Позади них туннель стянулся в тупик. К центральной лестнице спешили золотистые смотрители, повсюду раскидывая сети…

Не снижая скорости, их носильщик развернулся под крутым углом и, прижав болтающиеся тела поближе к корпусу, чтобы не ударить о какой-нибудь край, ворвался в некое помещение или, скорее, новый тип туннеля – гладкий и серебристый, – нечто вроде трубчатого коридора, который Джебрасси никогда еще не встречался.

Лифт! Наподобие того, что в Диурнах!

Джебрасси попытался дотянуться до Тиадбы, но не сумел даже коснуться ее кончиками пальцев. Она была жива – судорожно прижимала к груди мешок с книгами, – но изо всех сил жмурила глаза и безвольно кивала головой, покорная любому повороту судьбы.

Путешествие вдоль блестящей трубы практически не заняло времени, воздух набегал так быстро, что, несмотря на частичную защиту под корпусом смотрителя, с Джебрасси чуть было не сорвало одежду. Затем обнаженные участки кожи потеплели – беглецы вырвались из проема в дальней стене. Смотритель расправил крылья и плавной дугой воспарил со своей ношей над третьим островом. Джебрасси на пару мгновений удержал глаза открытыми – посмотреть, как высоко они находятся, – и его тут же стошнило.

Тиадба почти не было видно – только ступни болтались под вторым крылом, – однако вместе с опорожнением желудка на Джебрасси снизошло своего рода смирение, унылая покорность судьбе.

Первый и второй острова, располосованные на всю глубину, обнажили десятки уровней. Джебрасси со странной отрешенностью разглядывал разломанные стены, выпотрошенные ниши, водовороты удаляющегося мрака – сотни и тысячи осыпающихся фигурок…