– У него имеется лицо? – поразился Хранитель.
Фигурка удивительно быстро покрыла остаток дистанции.
– Я пережил чудовищные потрясения, – первым делом пожаловался эпитом, присоединяясь к ним на песчаном дне канала. – Вернул себе первородную, материальную сущность. Похоже, до сих пор не везде все срослось. – Он приподнял бледную ручонку и покрутил ею в воздухе, скептически приглядываясь к пальцам, словно видел их впервые. – Ну что ты будешь делать, сплошные ограничения…
Эпитом с завистью взглянул на цветочный перст Гентуна.
– А что, он действительно полезен? Похоже, удобная вещица.
Гентун скривился при воспоминании о собственном возвращении к первородной массе – затем от неловкости сжал кулаки. В приличном обществе не принято упоминать цветочные персты.
– До моей окончательной закалки остается несколько часов, – сообщил эпитом. – Так что здесь… я какое-то время выживу. Но мне понадобится защита, как у вас. Вы чудесно смотритесь.
– Как нам следует обращаться к вам, Эйдолон? – спросил Гентун, чье недоумение приняло форму извращенной вежливости. Старый ритуал определенно ушел в прошлое. Насколько ему было известно, никто из Великих Эйдолонов никогда не возвращался к первородной ипостаси. В нынешних же условиях такой поступок выглядел оскорбительным – издевка и наглое присвоение последних привилегий, которыми располагали низшие касты.
– Зовите меня Полибибл, – ответил эпитом. – Кстати, через некоторое время я окончательно обрету мужскую форму – дань традиции, – так что у нас будет чисто мужская компания. Хотя подлинную сексуальность мы, похоже, все утратили – при возможном исключении в лице нашего юного протеже.
Наступила очередь Джебрасси испытывать неловкость.
– Я в некотором роде представляю собой наилучшую часть Библиотекаря – или, по крайней мере, готов придерживаться этой иллюзии, пока мне не докажут обратное, – продолжал разглагольствовать эпитом. – Не согласитесь ли вы, о друзья, взять меня в спутники? Обещаю вести себя скромно – по мере возможности. Может статься, я даже окажусь полезным – вот как этот замечательный цветочный палец.
Гентун резким движением натянул рукавицы до отказа, загерметизировал и убрал руки за спину.
Эпитом плюхнулся в песок и восторженно пропустил серую крупнозернистую массу сквозь пальцы.
Джебрасси со странным удовольствием отнесся к появлению фрагмента Библиотекаря, который так много заботы проявил о юном воине в башне. С другой стороны, воочию видеть уплотнившуюся, но знакомую фигурку