На одном из далеких миров шенянского Ожерелья нашел Сангмер Ишанаксаду. Они повели беседу на берегу серебристого векторного моря.

– Нельзя сказать, что я на самом деле чья-то дочь. Многие внесли вклад в ту форму, которой я сейчас обладаю. Полибибла я зову отцом потому, что он был самым терпеливым и любил меня своеобычной любовью.

– Где он тебя нашел?

– Меня собирали по всем обитаемым мирам с незапамятных времен – некоторые утверждают, что с эпохи конца Яркости. По крохам и кусочкам – свойство здесь, луч там, оттенок, пылинка… Все тщательно сохранялось, оберегалось, как зеница ока, транспортировалось, обменивалось… Многие приняли участие. Впоследствии коллекцию приобрели шеняне, которые в конечном итоге накопили так много, что я превзошла своими размерами даже Миры Ожерелья вместе с шестью десятками изумрудных солнц, вокруг которых они кружатся.

Сангмер нашел эти обстоятельства неправдоподобными и откровенно высказал свое мнение.

– Посмотри на меня. Я выгляжу правдоподобно? Знаком ли тебе кто-то, похожий на меня?

– Нет, – признал он. – Однако я еще молод. Как вышло, что ты столь сильно уменьшилась?

– Шеняне – древняя и весьма любознательная раса. Они крайне долго трудились над моей дистилляцией, извлекая и сохраняя самое существенное. Однако со временем и они устали решать эту головоломку. Когда появился Полибибл, то он принял на себя всю задачу – и придал мне этот образ. Он верит, что проник в мою истинную суть. Не мне судить о его верованиях.

– Так кем же он тебя считает – или считал?

– Музой, – ответила она.

– То есть… вдохновением?

– Во время оно музы были очень важны для космоса. Они трудились сотни миллиардов лет, подчищая за Брахмой, который не останавливал непрерывного творения, будучи не в состоянии перекрыть изливавшийся из него поток любви – любви в его собственном понимании. Музы позволили появиться памяти, не препятствовали возникновению крошечных наблюдателей, обожаемых Брахмой – беспечным, беспредельным и полным страсти… А затем процесс творения прекратился. Последовала эпоха Триллениума – ничего нового, одна лишь искусная перетасовка старого. Утверждают, что Брахма попросту заснул. И пока он спит, нет необходимости в музах. Мы конденсируемся, подобно дождю или снежным хлопьям… шквал самоцветов, раскиданных по темным световым годам…

– Брахма. Древнее имя.

– «Древний» здесь даже близко не годится. Мне неведомо, добилась ли я успеха или потерпела неудачу, или же меня просто выбросили за ненадобностью – но я помню, что была раскидана по всем тем местам, где обитали люди. После этого – пока меня не доставили сюда – я не помню ничего.