Снегирёва коротко кивнула в знак согласия и задумалась над очередной порцией пестрящих красными отметками данных системы биомониторинга. Брилёв замер. Это может означать только одно: во время следующего сеанса лечения Соколянская его устранит. Снегирёва в силу особенностей своей программы занята более приоритетной функцией и не может сделать это сама. Но в ее глазах причиной предсмертного состояния Варяга вполне может являться Брилёв. Либо Соколянская аккуратно вложила ей в голову эту мысль. Не важно. Снегирёва подтвердила полномочия Соколянской и не стала оспаривать ее решение. Он не ошибся. Руководство агентурной ячейкой перешло к Соколянской, ждать приказов ей больше не от кого, и вложенная в мозг программа перевела агента в фазу активного захвата власти. Он находится на волосок от смерти.

Но им его не победить! Он не для того выжил во всем этом дерьме. Он все предусмотрел заранее. В программу Снегирёвой не заложено доминирование, она всегда будет подчиненной. Значит, после смерти всех старших агентов ее психика выберет себе начальника. Нужно лишь создать для этого все условия и выждать необходимое время. Это не проблема, он хорошо себя чувствует, лечение пошло на пользу, вполне можно обойтись без процедур несколько месяцев, пока ситуация не стабилизируется. А если не стабилизируется, то придется избавиться и от нее. Остаться без врача очень бы не хотелось, но убить себя он никому не позволит.

– Соколянскую ко мне! – Брилёв вышел в эфир. – Для уточнения графика лечения!

Он ни секунды не сомневался, что в такой момент агентесса не заставит себя ждать, и, как всегда, не ошибся. Камеры показали, как Соколянская направилась к нему сразу, лишь только ей сообщили о вызове. Полковник дождался появления агентессы и поднялся ей навстречу.

– Дмитрий Адамович, график загруженности биорегенераторов пока не ясен, – официальным тоном произнесла Соколянская, закрывая за собой дверь. Электронный замок тихо щелкнул, и в ее голосе зазвучали нотки обожания: – Но я вышвырну из БР-а кого-нибудь, если вы не можете ждать. – Ее лицо приняло грустное выражение: – У нас сейчас критическая ситуация, такого еще не бывало, Инга в шоке…

– Я все понимаю, – мягко прервал ее Брилёв. – Любовь и долг, смешавшиеся воедино, это гремучая смесь. – Он выразительно посмотрел на нее: – Не так ли?

– Несомненно! – С аристократичной манерностью подтвердила Соколянская. Она с волевым выражением лица эффектной походкой подошла к Брилёву, коснулась его руки и негромко произнесла: – Я скучала… со вчерашнего дня прошло слишком много времени…