Он запел.

Он не знал мелодию, не знал слов, но это было неважно, потому что песня рождалась на ходу. Это была песнь его жизни — о прошлом, настоящем и будущем. О друзьях, врагах, обо всем, что он испытал или пережил. Он пел и наблюдал за тем, как гаснут звезды. Словно свечи, задуваемые ветром. Одна за другой. Вскоре мир поглотила Тьма.

Тьма изначальная.

29. «初»

29. «初»

Он открыл глаза. Что-то пронзительно-голубое плавало прямо перед носом. Небо? Нет. Он тронул это рукой и понял, что лежит на нем. Потом вспомнил про овальный зал и дорожку, про белый шар и детей. Рик резко поднялся.

Он находился в туннеле, по центру которого тянулась Хорда. Туман исчез, открывая вид на часть овального зала. Там, внутри, что-то происходило. Казалось, из пола прорастают белесые деревья. Деревья выпускали ветви, которые сливались и выпускали новые ветви, и так без конца. Там были дети, и теперь они смеялись и играли. Сфера по-прежнему мерцала посередине, выпростав из себя что-то вроде тонких канатов, которые протянулись во все части этого пространства.

В туннеле стояла Аврора.

Рик бросился к сестре, но, не добежав до нее совсем чуть-чуть, со всего маху ударился о невидимую преграду. Вскрикнув не столько от боли, сколько от неожиданности, он предпринял вторую атаку. Безуспешно. Он вновь и вновь бросался на невидимый барьер, а Аврора молча наблюдала за безуспешными попытками.

— Аврора! Что происходит? Ты слышишь меня? — кричал он, барабаня кулаками по твердому воздуху.

— Не надо, Рик, — сказала девочка. — Тут ничего не сделаешь.

Он замер, открыв рот.

— Как ничего? — до него постепено доходил смысл сказанного. И страшная догадка. — Почему? Что это значит?

Он истошно заорал, давая выход всей ярости и эмоциям, скопившимся за долгие часы. Когда вспышка угасла, он спросил:

— Аврора, что все это значит? Ты понимаешь?

Сестра с готовностью кивнула.

— Я как раз хотела тебе объяснить. Мы улетаем.

Рик минуту хлопал глазами, осознавая услышанное. Колени подогнулись, он беспомощно заскреб ногтями по барьеру, не в силах дотянуться до сестры.

— Не переживай, братик. В этом нет ничего страшного. Мы не можем иначе.

— Нет, Аврора, нет… а как же мы, пороговые? Я думал, мы все относимся к этому новому поколению!