– Когда я не знаю, куда идти, я всегда вспоминаю птиц, – говорит моя тень. – Глядя на них, я понимаю, что не ошибаюсь. Птицам плевать на порядки в Городе. Ни Стена, ни Ворота, ни зов охотничьего рога не собьют их с пути. Когда звучит рог, ты, надеюсь, смотришь, что в это время делают птицы…

Я слышу, как Страж окликает меня. Время свидания истекло.

– Ты пока не приходи, – шепчет мне тень на ухо. – Когда надо будет, я сам устрою встречу. Этот Страж себе на уме. Будем часто встречаться – обязательно что-нибудь заподозрит. Тогда всему плану конец. Поэтому делай вид, будто у нас с тобой разговор не клеится. Понятно?

– Понятно, – киваю я.

– Ну как? – спрашивает Страж, когда я возвращаюсь в Сторожку. – Очень весело разговаривать с тенью, которую давно не видел?

– Не знаю… – качаю я головой.

– Вот и я о том же, – удовлетворенно кивает он.

25 Страна Чудес без тормозов Еда. Фабрика грез. Западня

25

Страна Чудес без тормозов

Еда. Фабрика грез. Западня

Лезть по веревке оказалось проще, чем карабкаться по лестнице жаббервогов. Я отталкивался ногами от скалы, то и дело повисая в пустоте, перехватывал веревку повыше, подтягивался и рывок за рывком поднимался вверх. Прямо сцена из «Аламо».[68] Ну разве что веревка в кино без узлов. На веревку с узлами зритель не клюнет.

Время от времени я задирал голову и смотрел на огонек ее фонаря, но не мог разобрать, сколько еще осталось. Рана на животе пульсировала в такт сердцу. Ушибленная голова раскалывалась на куски. Боль не мешала лезть по веревке, но и униматься вроде не собиралась.

Луч ее фонаря становился все ярче. Хотя, если честно, мне это только мешало. К темноте я уже привык, а на свету начал соскальзывать, теряя ориентировку. Выступы в скале на свету казались ближе, а тени – глубже. Да и просто слепило глаза. Что ни говори, даже человеческое тело приспосабливается к новым условиям. Стоит ли удивляться тому, что научились вытворять в темноте жаббервоги.

Узлов через шестьдесят или семьдесят я наконец дополз до цели и, подтянувшись на руках, выбрался на каменную площадку, как пловец на бортик бассейна. От веревки руки совсем занемели, и подтягиваться пришлось очень долго. Словно я только что проплыл кролем километр или два. Толстушка помогала – тащила за ремень.

– Ну, слава богу! – воскликнула она. – Если б не веревка, мы бы минут через пять утонули.

– Очень мило, – выдавил я, без сил распластавшись на земле. – Вода высоко поднялась?

Она осветила скалу под ногами, взялась за трос и вытянула его из пропасти. Где-то с узла тридцатого он стал мокрым. Она была права: проползи мы по лестнице еще пять минут – и нам стало бы некуда торопиться.