– Деда нашла? – спросил я.

– Конечно, – ответила она. – Он там, в Алтаре. Только ногу вывихнул, когда убегал.

– Он что, добирался сюда с вывихнутой ногой?

– Ага. Дед крепкий. У нас в семье все выносливые.

– Похоже на то, – согласился я. Конечно, я тоже не хлюпик, но на спор с этой парочкой тягаться бы не стал.

– Идем! Он нас ждет. Хочет срочно с тобой поговорить.

– Взаимно…

Я снова взвалил на плечи рюкзак и поплелся за ней к Алтарю. Мы подошли к круглой дырке в скале, нырнули в нее и оказались в просторной пещере. Большая натриевая лампа освещала ее рассеянным желтым сиянием, точно в каком-нибудь бомбоубежище. От выступов на стенах по всей пещере разбегались причудливые тени. Под лампой, закутавшись в одеяло, сидел Профессор. Половину его лица скрывала густая тень. Из-за странного света казалось, будто глаза его провалились в череп, но голос у старика был веселым.

– Ну что, натерпелись страху? – бодро спросил он. – Я знал, что вода поднимется, но думал, вы появитесь раньше.

– Прости, дед, – сказала толстушка. – Я заблудилась на улице, а потом искала его весь день, и мы опоздали на целые сутки…

– Ладно, ладно! – махнул рукой Профессор. – Опоздали, не опоздали – теперь уже все равно.

– Как это? – не понял я. – Что значит «все равно»?

– Не гони лошадей. Сначала давай с тебя пиявок снимем. Если сразу не снять, шрамы останутся.

Я сел на землю в метре от него. Толстушка пристроилась сзади, достала из кармана спички, зажгла одну и поднесла к моей шее. Вж-жик! – раздалось за ухом, и сочно-красная, разбухшая от крови пиявка отвалилась, как пробка от винной бутылки, и шмякнулась на землю. Одна за другой пиявки шлепались с меня, и каждую корчившуюся гадину толстушка методично давила кроссовкой. Шея и затылок саднили, как обожженные. Казалось, стоит повернуть голову, и кожа лопнет, точно у помидора. Еще неделя такой жизни – и я, покрывшись ранами с головы до ног, стану ходячим пособием по оказанию первой помощи. Мои красивые цветные фотографии со стрелочками и комментариями будут развешивать в аптеках города как наглядный пример последней стадии стригущего лишая. Дырка в животе, шишка на лбу, синяки от пиявок. Добавим сюда невстающий пенис – и картина завершена.

– У вас найдется что-нибудь поесть? – поинтересовался Профессор. – Я так торопился, что ничего не захватил. Со вчерашнего дня – на одном шоколаде…

Я открыл рюкзак, достал пять-шесть банок консервов, буханку хлеба, флягу с водой и передал старику. Тот жадно отпил из фляги, с прищуром ценителя редких вин исследовал все консервы и оставил себе солонину и персиковый компот.