Кир Луковкин Зыбь Инферно

Кир Луковкин

Зыбь

Инферно

1

1

Солнце Катума спускалось к горизонту. Еще на пару градусов ниже, и раскаленный шар чистой энергии можно наблюдать без защитных окуляров. Зыбь медленно темнела.

Сол встал.

Он просидел неподвижно более шести часов, но не чувствовал ни усталости, ни боли в затекших ногах. Сотой частью ума он понимал, что лишен чувств — почти все обратные нервные сигналы отключены. А это значит, что где-то в теле затаилась боль и усталость — два хищника, грызущих свои клетки, твари настырные и древние, как сама жизнь.

Если закрыть глаза, мир не погрузится во тьму.

Если держать зверя голодным в клетке, он вырвется наружу.

Сол больше не мог медлить, потому что этого не предусматривала сервисная программа. Повинуясь заданному алгоритму, он в тысячный раз стал подниматься по приставной вертикальной лесенке на башню номер три — одну из четырех башен с развернутыми вокруг своей оси солнечными панелями, наподобие лепестков гигантского цветка. Высота: сто пятьдесят метров. Ширина у основания двадцать метров, у вершины — пять…

Данные проносились в мозгу Сола плотным шуршащим потоком — как песок, стекающий из открытых ладоней. Из ниоткуда в никуда. Сухие губы беззвучно считали число перекладин — их ровно триста. Сол любил считать.

На двухсотой до ушей донесся отдаленный звук. Сол невозмутимо поднимался.

Звук продолжал нарастать и к тому моменту, как Сол очутился на самой вершине башни, приобрел благородные гулкие обертона. Этот звук невозможно ни с чем спутать.

Песчаный корабль.

Сол размеренно преодолел последние перекладины, и выпрямился на краю площадки, приводя дыхание в порядок. Это лучше всего делать с закрытыми глазами. Машина его тела имела некоторые физические пределы возможностей, и с этим следовало считаться. Сол стоял с закрытыми глазами и ощущал сухие горячие касания ветра — последние на сегодняшний день. Через час температура упадет на два градуса, через два — на четыре, и продолжит стремительно падать, пока не дойдет до точки замерзания воды.

Наконец дыхание восстановилось. Сол взглянул на зыбь.

Равнина колышущегося песка покрылась длинными черными тенями — тем длиннее, чем выше были гребни дюн. У Сола оставалось чуть больше десяти секунд — фора, образованная за счет чуть более быстрого подъема на башню, — чтобы задержаться и внимательнее вглядеться в пейзаж.

Если бросить на зыбь мимолетный взгляд, кажется, что это застывшая в веках пустыня — бесконечное пространство, покрытое серым песком. Но первое впечатление ошибочно. Зыбь движется; пусть медленно, однако достаточно, чтобы изменить узор волн до неузнаваемости за минуту. Медленно, но неумолимо колышутся невообразимые массы пластичных песков, поднимая и опуская эшелоны дюн, без остановки, бесконечно.