— А я раньше выйду. В Париже. Эх, матушка-Европа. — Разговаривая, сосед ерзал по креслу, словно никак не мог разместить свое грузное тело поудобней. — Дела? Путешествуете?

— По делу, — лаконично ответил Глеб.

Динамики в пластиковом потолке поприветствовали пассажиров от имени экипажа. Возникла рядом стюардесса, сказала:

— Пристегнитесь, пожалуйста. Убедительно просим не вставать со своих мест. Взлетаем. — И пошла дальше вдоль рядов кресел, повторяя привычную скороговорку.

Глеб глянул в иллюминатор. Тучи разошлись. Высоко в небе сиял месяц, изогнутый и острый, словно ятаган. Толстяк заметил коробочку нейроконтактера на его виске и заинтересованно спросил:

— Вы где бываете? В Эстарикуане? Или Вселенная Тримфольда?

— Мир.

— Мир! Да, да! Самая продуманная, на мой взгляд, система. Я там тоже частенько появляюсь. — Он повернул голову, чтобы стал виден нейроконтактер новомодного лазурного цвета с золотыми кнопками фиксаторов. — У меня там магазинчик. Лучшее оружие. Даже гномьей работы есть. Эльфийские луки. Недорого. Заходите, прямо в Городе, на улице…

— Вам не кажется, что вы шизофреник? — перебил его Глеб и отвернулся. Растерявшийся толстяк замер с открытым ртом. Какое-то время он переваривал полученное оскорбление, потом залился краской, обижено фыркнул, надулся, и стал смотреть в круглую дыру иллюминатора, хотя там уже почти ничего не было видно.