– Лейтенант, вы порочите честь мундира. Уложение императора о «Чести и бесчестии», от мая 711-го года, дает мне право на поединок. К сожалению, Империя официально находится в состоянии войны. Поэтому жду ваших секундантов ровно через неделю после нашей Победы. Но если вы согласитесь на разговор «без чинов и смертоубийства» – то я к вашим услугам прямо сейчас. Касательно же вашего интереса отвечу – наяривайте с любой, не ищите советов. Своя рука – владыка.

Глаза особиста нехорошо сверкнули, но удар он принял достойно. Улыбнулся, кивнул и демонстративно захлопал в ладоши.

– Браво, старлей! Личная выдержка, контроль над бойцами и даже неучтенное «пси» любопытного окраса. Кривой тебе плюсик, в черную книжку. Касательно же чести… Рекомендую обратиться к сноскам вышеупомянутого документа. А конкретно к подразделу: «О разбойных и о татиных делах». Узнаешь много нового и, быть может, поймешь – ЧТО может быть превыше чести! А за свои деяния я отвечу перед Императором или уполномоченным им лицом. И не строй мне козью морду! Пилоты, ха! Белая кость, кружевное белье! Прилетели, нагадили, а в дерьме вашем кто разбираться будет?!

– Разберемся… Не переигрывайте, старший лейтенант. В жизни не поверю, что в СБ служат обиженные истероиды. Расставили уже галки в своих стресс-тестах? Или остались еще незаполненные графы? Если так – то пристраивайтесь в кильватер строя и не мешайте подразделению выполнять боевую работу. Кил!

– Я!

Глава штурмовиков шагнул вперед, оттирая от меня задумчиво глядящего деда.

– Прими файл и слушай боевую задачу. Собери бойцов – стальную четверку для первой линии, снайпера и пару тяжей для поддержки. Цель – капитанская рубка. Пора кончать этот балаган…

Последнее слово я почти что выплюнул. Достало меня все! Эта партизанская анархия, шальные бунты, блуждающие сервы, залетные инспектора и сырые ржавые коридоры! Всех к ногтю!

Пойду – официально представлюсь кораблю, подтвержусь в должности и сверну всех в бараний рог! Борзым – душу в космос, дерзких – в стойло, сомневающихся – в строй! Дисциплина и порядок! Мусор за борт! Переборки – в белый цвет! Главный калибр – к бою!

– За мной, братия!

До капитанской рубки мы дошли играючи. Злые до драки штурмовики жгли боеприпасы килограммами, словно за нами двигался тяжелый серв снабжения. Я кривился, но молчал, бегло опустошая обоймы наравне со всеми. Сейчас время – самый дорогой и невосполнимый ресурс.

Многотонной гирей упал на весы сражения залетный особист. Его черный меч пластал пространство, одинаково легко рассекая воздух и композитную броню. На вопросительные взгляды он чуть смущенно отводил глаза и принимался любовно полировать клинок белоснежной бархатной тряпочкой. Уже через час замеса его начали включать в боевые схемы и перестали опасаться поворачиваться спиной. Дед вновь ожил, его лицо заиграло морщинами, а перченые шутки лихо разбавили мрачную атмосферу умирающего крейсера. Напряжный труд боевого выхода вдруг превратился в лихую молодецкую сечу, в которой не стыдно удаль показать и слово задорное бросить. Эхо здорового смеха переплеталось с отзвуками очередей ИМПов. И честно сказать – я улыбался наравне со всеми, поневоле начиная сожалеть об отсутствии в подразделении вот такого штатного хохмача.