Растворившаяся материя, которую воздействие мощнейших магических энергий разложило до нового состояния.

Материальная ценность: отсутствует.

Физическая ценность: крайне низкая, материал не пригоден для обработки или украшений.

Магическая ценность: средняя, вариативная.

Особые свойства: растворяясь, предмет восстанавливает магические способности волшебника.

Вот как? Должно быть, настоящим магам эта штуковина пригодится, да только… где же тут отыскать магов? Все как один давно и надолго лишены способности колдовать. Вон, даже Падший требует артефакты, а не магический осадок, выпавший на Големовом пляже.

И все же я не остановился, пока не забил рюкзак этой гадостью чуть ли не доверху.

Во-первых, покажу Раулю, а во-вторых… ну, хрен его. Вдруг оно и не так бесполезно, как пишут? Бери, что называется, пока дают. Набью личный сундук в таверне, и пускай лежит.

Рюкзак уже был набит стеклом почти под завязку, когда песок под ногами вдруг задрожал.

Я застыл с сильно колотящимся сердцем. Толчок из-под земли был непростым, это чувствовалось сразу.

От повторного толчка на спине выступил холодный пот. Песок мелко задрожал, аж в глазах зарябило оттого, как он пришел в движение — словно разом очутился на поверхности реки.

Изнутри выбиралось нечто огромное! И, черт подери, я ни за что, даже с восемнадцатым уровнем, не хотел бы с ним столкнуться!

Бежать!

Ветер ударил в лицо, завыл, когда я помчался в сторону далеких вышек дозорных. Однажды едва не угодил в яму-ловушку, но чисто инстинктивно подпрыгнул, сильные крылья захлопали, пронося над пастью жуткой смерти.

За спиной уже не трясло, а громыхало! Потом на миг все стихло, а затем раздался такой рев, что сердце предательски екнуло! Господи, там настоящий Годзилла!

Дозорные собрались на самом краю Големова пляжа. Их было с пару десятков, не меньше! Увидев меня, замахали руками, кто-то даже подпрыгнул.

— Эгей, — заорал кто-то. — О, демоны его забери, вернулся живым!

— Это невозможно!

— Глаза протри, Кубыш! Он живой!

Песка под ногами стало меньше, потянулась твердая земля. Я вырвался на свободу, и тут же угодил дозорным в лапы. Меня трясли, поздравляли, наперебой расспрашивали, не устанавливал ли я на пляже Знак реинкарнации, иначе трудно вообразить, как вернулся целым.