- Вперед, други! - проревел пузатый сотник, и первый устремился вниз прочь с холма, на котором ещё держали оборону остатки стрелков. - За мной! И шустрее, а то обозники накладут в штаны и сдрыснут с княжеским скарбом.

Это был сильный ход! Несметные сокровища, которые бандиты уже считали своими, которые они успели мысленно поделить, потратить и пропить, могли оказаться в руках трусливых обозников. Ну уж нет! Предатели, бросив добивать огрызающихся лучников, дружно развернулись и вопящей лавиной устремились вниз. Обоза, конечно, жалко, но его потеря была меньшим из зол. Княжна обойдётся без ежедневных ароматических ванн, а её дворня переживёт потерю вина. Главное, что бароны лишились целого полка. Кем бы ни был лидер Рокоша, он по головке Жисько не погладит, после того как его люди покинули поле боя. Предатели выбывают из войны и будут убегать. А они побегут, куда кошка, туда и хвост, а когда войско грабит обозы, голова становится хвостом, а вожаками - мародёры. Вот этот пузатый - самое то!

Бедные возчики... Они не ожидали погрома, ну да судьба их, видать, такая. Предатели проломились сквозь рощу, увидели множество телег, установленных кругом, и взвыли от восторга. Впереди всех мчался давешний пузан, похожий на огромную пивную бочку, который к тому же оказался неплохим воином, умудрившись зарядить и сделать выстрел из арбалета прямо на ходу. Дальше Миша смотреть не стал.

Пусть он и был монахом, однако особой набожностью Миша, как и все соорденцы, не отличался. Только сегодня, пробираясь к своему коню, он прошептал молитву, призывающую милость небес к несчастным обозникам, которых он предал. Сзади раздались вопли и брань. Псы сцепились над куском дымящейся требухи. Нажрутся, передерутся и уйдут. И скатертью дорога. Теперь у них только два пути: в Дикое поле, к тулакам, или в Пограничные Горы. Больше никто им не поверит, и они никогда не вернутся к нормальной жизни...

- Сигнальщики! Приказ монахам: остановить атаку и вернуться на исходную позицию.

Василий Гикан внимательно осматривал поле боя. Предатели и впрямь исчезли, словно их не было, но они были и успели перебить половину лучников. Воевода понимал, что силы не равны - на каждого воина Риницы приходится по три противника и разумнее всего было бы отступить, дождаться подкрепления, а потом разгромить повстанцев, но... На его карьере можно будет ставить крест.

- Вестовой! - на зов воеводы откликнулся ближайший оруженосец. - Скачи к гвардейцам, передай Йозефу Чвалину, чтобы отступал к левому холму.

Юноша побежал к осёдланной лошади, а к ставке, верхом на огромном олене, подъехал Харальд, остальные чатра поджидали своего командира у подножия холма. За свою жизнь Василий только несколько раз встречался с варварами, а боевых моралов северян, до этого похода, он не видел никогда. Харальд производил подавляющее впечатление на окружающих своим ростом и телосложение. Любой мужчина рядом с ним выгибал грудь колесом, распрямлял плечи, мысленно прикидывая: как бы он повёл себя в бою против северянина. Но варвар, восседающий верхом на огромном олене, почему-то, напрочь отбивал подобные мысли. Возможно это - память предков? В древние времена, именно такие всадники на моралах уничтожили великую Империю.