- Вся Фаланга укомплектована из бывших серых воинов, Олег. Мы можем не доверять им или городским полкам, только других сил у нас нет... Пригласи офицеров на это собрание в ратуше. Посмотрим на них, пообщаемся и, возможно, удастся понять, есть ли среди полковников очередной Жисько.

Я делал вид, что слушаю речи с большим вниманием. Трижды за время пиршества мне пришлось выслушать, как благодарны настоятелю Серого Мисаля горожане, купцы, члены магистрата и судейские. Слабые людишки, с такой лёгкостью готовые забыть Катаржину Брегович. Теперь, когда битва будет выиграна, говорили они, Риница привлечёт к себе путешественников со всего континента. Город станет большим ремесленным центром, в который потянутся торговые караваны, а учёные и маги откроют в нем школы, академии и библиотеки. Слова звучали, вино лилось, и восхваления делались всё более феерическими, чем приводили Громыхайло в восторг. Тёзка ощущал себя «великим комбинатором» на сеансе одновременной игры в клубе «Четыре коня» провинциальных Новых Васюков. Яркими мазками гном рисовал ослепительные перспективы перед ратманами - тёзку несло.

Около двухсот самых богатых и влиятельных жителей Риницы собрались в ратуше вокруг массивного круглого стола, где обычно решались государственные дела. Желая загладить свою вину, устроителями пиршества выступили вчерашние предатели, а один из них, глава суконщиков Макарий Клеман, самодовольный коротышка, который весь вечер докучал мне разговорами, разразился самой длинной из всех прозвучавших ранее речью.

Я прилежно удерживал на лице улыбку и кивал в тех местах, которые считал подобающими. Мне уже несколько раз доводилось присутствовать на подобных церемониях - только обычно они устраивались не до, а после сражения.

В начале празднества я толкнул короткую речь. Вдохновение, как в Мисале пред соорденцами, на меня не снизошло и, обрисовав сложившуюся ситуацию парой предложений, я закончил рассказ бодрящим обещанием разгромить бунтовщиков, если солдаты проявят такое же мужество, как почтенные граждане, сидящие за этим столом. И вызвал громкую овацию, чего также следовало ожидать.

Как всегда в подобных случаях, пил я умеренно, едва пригубливая прекрасное лагийское вино, поставленное перед нами дородным трактирщиком Пузаном, церемониймейстером этого вечера. Задумавшись о богатом букете южного напитка, я не сразу сообразил, что Клеман закончил свою речь, и принялся бурно рукоплескать. Седовласый коротышка занял своё место слева от меня, сияя и раскланиваясь.

- Прекрасная речь, - я вежливо кивнул мастеру. - Прекрасная.