- Господин мисальдер, - из-за стола встал Садко Вершина. Вид бравый полковник имел виноватый и у меня сжалось сердце, предчувствуя надвигающиеся неприятности. - Мы присягали в верности княжне Риницы Катаржине Брегович и... - воин замялся. Соглашаясь с тем, что Садко собирается сказать, оказывая ему поддержку, поднялся второй полковник. - И мы не можем принять чью-то сторону в этой войне. Простите, но ни я, ни Матэуш, ни наши сотники или кто-либо из воинов не хотим нарушать присягу. Мы больше не вернёмся в предгорье и никогда не будем изгоями.

Не прощаясь, молча полковники вышли из Зала, тихо прикрыв за собой двустворчатую, украшенную затейливой резьбой и позолотой дверь.

- Ж*па, - ёмко резюмировал Олег.

- Не, дружище, - возразил ему гном, - из ж*пы есть выход, пусть и неприятный, а у нас... - тёзка махнул рукой, достал трубку закуривая. - Серый, вот кто тебя за язык тянул? Помолчал бы ещё немного, а после сражения рассказал... если б мы победили.

- Вас не поймёшь. Поздно рассказал - плохо, а когда рассказал - ещё хуже. К тому же, Харальд скоро приедет и всё станет ясно, - начал оправдываться я, но гном не стал слушать.

- Хадо, тебе приказ понятен? - Кореец молча кивнул, и Громыхайло продолжил: - Тогда бегом вниз, пусть твои казаки седлают лошадей и отправляйтесь в рейд. Встретишь Харальда, скажи, чтобы ни с кем не разговаривал, а сразу шёл к Сергею, - взгляд гнома затуманился. Пообщавшись с кем-то в привате, тёзка выдал радостную новость: - Замечательно. Полковники ещё не выехали из мисаля, я сказал старшему караула, от твоего имени Серёга, попросить их вернуться на совещание.

- Я бы на месте полковников решила, что мисальдер собирается меня убить, - накручивая прядь волос на палец, задумчиво произнесла Настя. - Чтобы, так сказать, слухи не расползались по городу. И благоразумно отказалась от такого приглашения.

- Они все равно придут, - напомнил о себе Бадвин. - Садко Вершина и Матэуш Залеский слишком многим обязаны мисальдеру. Даже если они будут твердо уверены, что настоятель собирается их убить - придут. Никто из бывших серых воинов не захочет ещё раз лишиться чести... почти никто. Жисько - исключение.

Я отвожу взгляд в сторону и смотрю в окно. К стеклу приклеился мокрый кленовый лист и никак не хочет отлипать, несмотря на старания ветра, который дробно теребит его края. В монотонно-сером небе не разглядеть ни солнца, ни туч. Моросит мелкий холодный дождь. На монастырских дорожках тускло блестят лужи; послушники, вооружившись мохнатыми мётлами, сметают опавшую листву под потемневшие деревья, где тлеют костры, дым от которых низко стелется над землёй. Я сделал вдох, надеясь ощутить непередаваемый аромат тлеющей осенней листвы, однако почувствовал лишь табачный запах и вернулся в реальность, к последней, прозвучавшей на совещании, фразе.