Связь вдруг распалась. Влюбленные вырвались из хватки геля и улетели в тот самый экран, что транслировал шныряющих миротворцев.
Последнее, что помнил Андрей, был вкус крови, во рту и в носу, и то как спины солдат отгораживают от него силуэт лежащей девушки.
Он отключился. Если бы он смог продержаться ещё немного, то увидел был, как «сигары» миротворцев прыснули в стороны от взявшей чёткий курс колесницы.
***
Следующую ночь, а может и день, Андрей помнил, как в бреду: у него болела голова, он едва чувствовал своё тело, и его постоянно пичкали какими-то лекарствами.
Кто именно, он не мог сказать.
В итоге он собрал волю в кулак и резко встал. Это действие отозвалось новым приступом боли и темнотой в глазах, но потом он удивительно хорошо стал себя чувствовать, свесил ноги с кушетки и осмотрелся.
Его пристанище было собрано из прутьев толщиной с большой палец, изогнутых и соединённых под потолком. От этого комната была круглой и по форме напоминал пузатый кувшин. Андрей ощутил себя кем-то вроде джина, хотя помещение было довольно широкое – метра четыре в диаметре. В центре стоял столбик, как ещё одна опора, именно к нему крепились прутья, но ещё на нём размещались несколько кругов полок с зеркальцами, футлярами и тюбиками, назначение которых Андрей не знал.
Ещё одна кушетка стояла напротив. Комнате была двухместной – выходит, ему её специально предоставили в полное распоряжение.
В арочном проёме показалась женская головка и тут же исчезла, что-то пискнув напоследок.