— Бред! — словно сплюнула в ответ Т’рисстри, однако, прозвучало это как–то неуверенно. — Матрона боится потерять свою власть, оставшись без поддержки Матери нашей Ллос. Именно это заставляет ее всячески пестовать свой Дом, ибо Дом тоже есть ее власть и способ удовлетворить требования Матери Ллос! А те, в ком Богиня разочаровалась, быстро падают в небытие во имя ее Славы и Власти, лишенные Ее Любви… — и тут она замолкла на половине фразы, осознав, ЧТО только что произнесла. Да и все остальное говорила слишком уж неуверенно, скороговоркой. Что–то в моей фразе коснулось ее тщательно оберегаемых в глубине души чувств, иначе бы этой неуверенности не было.

— Каждая из нас боится потерять любовь своей богини. И я, и Азалайтен — мы все боимся этого. И мы не боялись бы потерять эту любовь только в том случае, отсутствуй она. Но что будет, если мы ее потеряем? Если наша богиня от нас откажется? Крысы сбегут, но соберутся в другом месте, чтобы уже там задабривать Великую Крысу, просто чтобы не бояться каких–то проблем с ее стороны. Вроде бы, и вам тоже можно сбежать. Начать служить другому Дому, например. Но нет, вы верите в любовь Богини, в ее правоту и справедливость, и стоите до конца. И Богиня помогает вам — за веру в ее любовь. Правда, для этого ее Любовь нужно заслужить своими делами. Покаяться и исправиться. Совершить нужные жертвы и провести нужные ритуалы. Например, принести в жертву кого–то из правящей семьи уничтоженного дома, впавшего в ересь перед вашей богиней.

Сейчас Т’рисстри смотрела на меня с видимым страхом, который, после последней фразы, она попросту не могла сдержать. Но этот страх был не перед мною и не перед Ллос. Это был страх не за себя, а за другую личность — тут я не ошиблась. И сейчас наружу изливалось то, в чем она давно была уверена, но тщательно скрывала от себя. Продолжим же извлекать на свет Луны этот кусочек ее личности — прекрасный кусочек, надо отметить.

— Посмотри вглубь себя, Т’рисстри: твоя матрона допустила ересь, твой дом был уничтожен за это. Ты лишена божественной любви своей патронессы. По идее, тебе сейчас надо бы стараться вернуть ее. Но ты прилагаешь все доступные тебе силы совсем для другого. Ты так ненавидишь крыс, так стараешься атаковать их, что сразу становится ясно — тобою движет что–то очень и очень личное, и это вовсе не стремление вернуть любовь своей богини. Для этого не надо было убегать и прятаться, не надо было атаковать крыс до помутнения сознания. Вообще не надо было с ними связываться. Я вижу только одно объяснение этому — у крысолюдов в плену есть некто ценный для тебя лично, а не для Ллос. Кто же это? Кого именно захватили крысолюды и кого ты так страстно желаешь освободить из их плена, что готова терпеть присутствие светлых эльфов и еретиков, только бы они сражались с твоими врагами и давали тебе возможность сражаться с ними? Кто, столь дорогой тебе, что ты готова жертвовать очень многим, томится у них в плену? Кого ты настолько ЛЮБИШЬ, что идешь даже против воли своей Богини?