— Не думаете же вы, что я отпущу вас на свободу? В будущем хватает места только четырем пришельцам из прошлого, — Григорий Александрович отбил пальцами барабанную дробь по хроносалютему.

— Саныч, мне не влом повториться — как ты сумел так подняться? — спросил Игорь. — И кто остальные трое?

— Трудно, жестко, тяжко. Когда мы с коллегами очнулись, то люди перестали быть людьми. Они жили, но не радовались жизни, умирали, чтобы возродиться и снова умереть. Ничего не волновало, кроме одного — пережить мгновения смерти, ожить и снова умереть, и снова, и снова. Нам досталось огромное богатство, которым никто не хотел распоряжаться. Чудесное изобретение наноидов открыло невероятные возможности, а люди не понимали этого и принимали как данность. Вот и пришлось брать всё в свои руки. Никому не нужна была власть, и мы забрали её себе — никто не возражал. Никому не нужна была воля к жизни, и я заставил их полюбить эту жизнь.

— Ты сказал, что только четверым хватит места в будущем. Остальные повелители планет тоже из прошлого? — спросил Игорь.

— Теперь это уже не важно. Всё равно скоро всё закончится.

— Может, нас тоже заставишь жизнь полюбить? — вклинился Анатолий. Он расправил плечи и послышался отчетливый хруст позвонков.

— Нет, вы и так слишком её любите, чтобы заставлять. А люди будущего хотели смерти, чтобы насладиться последними мгновениями. Суицидные мысли не уходили от зажравшихся людей. Мы пытались перенаправить их в другое русло, в космос. Мы создали кислород на Марсе и Венере, создали колонии на Меркурии и отправили корабли на те планеты, которые наиболее подходят землянам для жизни. Но всё оказалось напрасно — чуть отвернешься, и люди начинают душить друг друга. Душили с улыбками идиотов. Вот тогда я и придумал Игры.

— Херню ты придумал. Надо было этим утыркам дать загнуться и вырастить новых чувачков, которые будут любить жизнь и не захотят фигней маяться, — вставил своё слово Игорь.

— И это будет. Это скоро будет… — улыбнулся Григорий Александрович и в этот момент белые двери бесшумно разъехались. Послушные наноиды внесли обеденный столик.

Игорь невольно сглотнул слюну. На широком блюде ещё шкворчали прожаренные кусочки мяса, насаженные на блестящие шампуры. Зелень и нарезанные овощи украшали блюдо по краю, там же желтели порезанные дольки лимона. Крупные куски лаваша источали чудесный аромат и дразнили поджаристой корочкой из плетеной хлебницы. Кроваво-красный соус манил окунуть в него кусок мяса. По запотевшему стеклу литровой бутыли стекала неторопливая капля, три стопки жались к прозрачному боку, как дети к заботливой мамаше.