Я поискал взглядом среди гостей Стига, но того нигде не видно. Hе теряя из виду Эларию с Одеоном, я пошёл за ними, одновременно пытаясь разглядеть в толпе гномоимпа.

Ну конечно же, тот обнаружился возле стола с бухлом. Я быстро подошёл, забрал кубки с винишком из рук и поставил их на стол.

— У-у-у-у-у, шэф, ну чё вы… — заныл Стигж.

— Пора за работу. Пошли.

Стиг, покачиваясь на ватных ногах, пошёл за мной к дверям, за которыми только что исчезли Одеон с Эларией.

За дверьми оказался тёмный коридор, на стенах которого висели портреты каких-то людей, я так понимаю — предков Одеона. Mножество мужиков либо в латных доспехах, либо в дорогих костюмах; те, что на портретах помоложе, обычно в первых, те, что постарше — во вторых. Были и женщины — все из которых выглядели ну очень осанистыми и высокомерными, прям будто в их сраки загнали настолько мощные штыри, что вытащить их смогут лишь лучшие хирурги.

В коридоре пусто, но, навострив уши, я уловил негромкое бормотание из-за ближайшего угла.

— Должен сказать. — похотливо вполголоса приговаривал старый козёл. — Вы — самая ослепительно прекрасная особа на сегодняшнем балу.

— Ах, вы мне льстите, сэр.

— Скажу больше — я обескуражен тем вопиющим фактом, что вы сегодня без подобающего компаньона на вечер…

— Мой друг — достойный компаньон, сэр.

— О! Уверен, что он и впрямь достойный компаньон… ну, знаете, перекинуться в картишки или поболтать за столом. — издевательски хохотнул седой мужик, заставив мою кровь закипеть. — Но я имел ввиду кого-то, кто мог бы предложить более… приятный досуг.

«Между прочим, я сегодня устроил ей офигенно приятный досуг, ты, старый пердун»

— И о каких же приятных…времяпрепровождениях вы говорите? — хихикнула Элария.

— Быть может, лучше просто вам показать. — пробормотал седой, и я услышал звук поцелуя на обнажённой коже.

Моя ревность победила здравый рассудок, и я аккуратно выглянул из-за угла.

В тупичке тёмного коридора, хорошо различимый в лунном свете, льющемся из открытого окна, стоял Одеон — позади Эларии — и целовал её голые плечики.

За ними на стене висело большое зеркало в фигурной золотой оправе, высотой добрых метра три. В нём отражался практически весь коридор.

В нём отражалась и моя башка, торчащая из-за угла.

Хорошо что Одеон не поднимал головы, сосредоточенно лобызая плечи суккубы, и я успел спрятаться так, чтобы мне было видно, что происходит, а меня с первого взгляда — нет.