— Мадемуазелька, ты болтаешь, будто мы старые знакомые, но я тебя не знаю. — холодно произнёс Одеон. — Я ни разу в жизни тебя не видел.
— Быть может, это освежит тебе память. — сказала Элария, зажигая в ладонях два файерболла.
В тот же миг, её платье вспыхнуло ярким пламенем и сошло с её тела тлеющими лоскутами, быстро превращающимися в пепел.
Ожерелье, видимо, расплавилось или вроде того, поскольку иллюзия рассеялась. Исчезла белокожая и беловолосая французская аристократка — на её месте теперь стояла краснокожая, черноволосая суккуба с кожистыми крыльями.
Лицо Одеона было просто бесценно, хоть в рамочку цепляй. «ЕБАТЬ!!!!» — такой заголовок можно было бы ему дать.
Я сразу начал кастовать Тёмный Удар — но в те две секунды, что подготавливалось заклинание, Одеон сделал то, чего мы от него точно не ожидали.
Он повернулся к нам спиной и побежал.
Причём не в соседнюю комнату — он побежал В ЗЕРKАЛО, то самое, в тупике.
Очень сюрреалистично было наблюдать, как он приближается к своему отражению, а затем как бы сплавляется с ним воедино.
С нашей стороны зеркала ничего не осталось, но зато я видел, как он бежит по коридору — там, в зазеркалье.
Я напрягся, ожидая какой-то дикой атаки из невидимости — но Одеон просто пробежал мимо моего отражения.
«Что за херня?»
— Иэн, пошли! — крикнула Элария и заскочила в зеркало — как и Одеон, её отражения сплавились в одно, и уже через секунду она бежала по корридору на другой стороне.
— Давай, Стиг! — поманил я импа и притопил вслед за ней. Стига шатало, но он старался сильно не отставать; я тем временем отчаянно надеялся, чтобы манёвр с зеркалом сработал и на мне тоже и я не вырублюсь, приложившись лбом о стекло, попутно порезав себя в кровь.
Манёвр сработал.
Миг — и я будто прошёл сквозь тонкую пелену холодной воды, оказавшись т а м.
«Жесть»
Может, это один из тех новых миров, о которых вспоминал Джон Перкинс, когда нанимал меня?
Проследовав за Эларией по коридору, я повернул за угол, а затем — в бальный зал.
На бегу, я вдруг поймал себя на мысли, что меня что-то смущает.