Впереди лопнул очередной осветительный снаряд, выпущенный с разбитого бомбами крейсера «Глочестер». Неестественный свет залил изрытое воронками поле аэродрома, видны даже дальние холмы. Идущих в атаку врагов при таком освещении рассмотреть можно, а вот лежащего или ползущего человека вряд ли, мешает пляска движущихся теней. А когда заряд прогорит, какое-то время и вовсе ни черта невозможно разглядеть. Поэтому большая часть защитников заранее утыкаются лицами в траву, только специальные наблюдатели, щурясь, выглядывают признаки готовящейся атаки.

Усталость вызвала какое-то отупение — Джон продолжает смотреть, отдавать команды, управляет своими подчинёнными, но всё это воспринимается, как происходящее с кем-то другим, настоящий Джон Мэллоу наблюдает за деятельностью измотанного капитана в грязном комбинезоне откуда-то со стороны.

Ближе к рассвету немцы всё-таки выдыхаются, и Джон, оттащив таки сломанные машины за линию пехотных окопов, засыпает, уткнувшись лбом в укладку пулемётных магазинов. Ни ревущие во взлётном режиме моторы перегруженных самолётов, ни залп восьмидюймовок тяжёлого крейсера не могут ему помешать.

***

«Сначала ты работаешь на свою репутацию, потом… потом она подбрасывает тебе ещё больше работы».

Импровизированные бронетранспортёры и большую часть пехоты пришлось отдать Мишке — по козьим тропам, которыми пробираются сейчас машины Алексея, бывшие грузовики не смогут пройти никогда. Взамен Фунтиков отдал роту на «Гочкисах», узкие француженки точно протиснутся там, где Котовский проведёт свои танки. Весь расчёт сумасшедшего ночного марша по горным склонам на то, что немцы не сумели занять южные подходы к Хании и их ещё можно обойти. С теми силами, которые уже высадились на остров, греческий штаб ещё рассчитывает справиться, но если гитлеровцам удастся запустить воздушную карусель, на Крит каждый час будет высаживаться до двух тысяч немецких солдат. Может быть и меньше, но генералы предпочитают просчитывать худший сценарий. Сорвать посадку транспортников любой ценой приказано главному специалисту по проведению горных танковых маршей.

По дрянным тропам для конных двуколок танки идут на скорости в двадцать километров в час, на ровных участках разгоняются до тридцати. Жаль, таких участков попадается немного. Идут без фар, почти вслепую. Сидя в головной машине, Котовский старается не упустить из виду главный ориентир — светлую конскую задницу. Танкистов ведут за собой сменяющиеся местные уроженцы, которые знают эти склоны, как свои пять пальцев. Уловка с серыми лошадьми — их идея.