Я медленно опустил руку ей на лицо и стёр слезы с лица из-под глаз.

— Я в себе, — тихо сказал я. — Можешь отпустить меня, я должен прогуляться… Мне надо… побыть одному, чтоб прийти в себя.

— Мэйн…

— Отпускай, милашка Кстарн, всё в порядке. Позови сюда пока целителя, скажи: приказ Мэйна.

— Мэйн… — ещё более жалобно пробормотала она.

— Беги… — сказал я тихо и, выбравшись из её хватки, вышел на улицу.

Там на меня испуганно поглядывали рядом стоящие солдаты, но, заметив мой взгляд на себе, сразу разбежались.

Я ушёл к лесу.

Только там я побуду один.

Надо прийти в себя.

Но и там мне не было покоя. Едва я зашёл поглубже, скрывшись от глаз чужих к хуям, как меня позвал другой мерзопакостный голос.

— Приве-е-етик! Смотрю, ты уже знаешь, да?

Эта вездесущая девка, которая появлялась неведомым мне способом всегда в самый неожиданный и ненужный момент, сидела на ветке дерева, покачивая ногами. Меньше всего я хотел видеть её здесь и сейчас. Но и она же могла дать мне ответ на вопрос.

— Знаю что? — тихо спросил я. — Это ваши проделки?

— Нам вмешиваться за-пре-ще-но! — подняла она палец вверх. — Мы хра-ни-те-ли! Но некоторые не слушаются, забывают своё место, — она сказала это так, словно такое поведение реально печалило её.

— Вы вмешались? — глянул я на неё, повторив вопрос.

— Ну слишком ты опа-а-асный! Но я ну очень против такого вмешательства, — проигнорила девушка мой вопрос, продолжив говорить о своём, — но они решили, что если не будет её — ты сразу бух! — она развела руки в стороны, пародируя взрыв. — Сломаешься, взбесишься, потеряешь смысл идти дальше от горя. Ведь дети для многих — всё.

И они почти угадали.

— Чего же они сами не пришли?

— Потому что мы ничего не сделали, — пожала хранительница плечами.