Его ноги заплетались от усталости, телу было жарко, глазам мерещилась какая-то чертовщина. То ровные ряды солдат, идущие вглубь тоннеля, то иссиня-черные кляксы, которые преследовали бегущих воинов. В какой-то момент он даже увидел, как кирпичная мозаика превращается в дверь, и туда залетает маленький дракончик.

Но Ник не обращал внимания на галлюцинации и упрямо тащился в тоннель и обратно, пока, наконец, не перетаскал все три щита, прихватив по пути несколько кинжалов из синеватой стали.

Возвращаясь с третьим щитом, он не выдержал и прислонился к стене передохнуть. Щит был привязан к страховке и Ник, в принципе, мог менять руки для накачки динамо-фонарика, но левая практически полностью вышла из строя, а мышцы правой сводило спазмами. Привалившись к стене, он начал было делать пранояму, но сам не заметил, как провалился в сон.

Очнулся он от сильного жжения в груди и тут же испуганно заорал. Ему показалось, что кто-то прильнул к нему сзади, от чего вся спина онемела, и что-то шепчет-шепчет-шепчет. Нащупав динамо-фонарь, он, не прекращая орать, мешая русские, английские и испанские слова, заработал кистью.

Яркий луч света разрезал сумерки, и Ник, собрав в кулак всю свою силу воли оглянулся назад.

Перед глазами мельтешили системные уведомления, вызывая сосущее чувство голода и головокружение, но он не стал в них вчитываться, сморгнув в сторону. Из-за этих системных уведомлений Ник не успел рассмотреть — действительно ли теней было больше или ему показалось из-за сообщений?

С трудом поднявшись на ноги, он поплелся к виднеющемуся вдали сугробу.

Этот отрезок показался ему самым длинным в жизни. Несколько раз он начинал слышать шепот, но тут же сжимал рукоять фонаря и лучом света рассекал тьму за спиной, после чего шепот мгновенно пропадал.

Пока он добрался до своей снежной берлоги, Ник раз двадцать успел порадоваться, что доверился своему чутью и не стал устраивать ночёвку в горном тоннеле. С трудом уложив щиты в нахлест — первый в голове, второй в ногах, спасодеяло, третий снова в голове, он зафиксировал их по сторонам рапирой и кинжалами, и упал на получившуюся кровать.

«Вода», — мелькнула в голове затуманенная мысль и Ник ударил себя в левое плечо, вспышкой боли прогоняя сонливость.

Пришлось снова тащиться в соседний тоннель, набирать снег в котелок, ставить горелку и кипятить воду. Гречку он решил не варить, ограничившись кипятком. Как только вода согрелась, он перелил половину в пластиковую бутылку, а в оставшуюся воду сыпанул какао с сухим молоком.

«Жаль сгущенки нет», — с сожалением подумал Ник, с наслаждением втягивая в себя шоколадный напиток, вприкуску с энергетическим батончиком и представляя, что он сидит с Николаем в Para Coffee и пьет карамельный капучино с овсяной печенюхой.