Талия не могла даже пошевелиться — все сухожилия оказались перерезаны, а мышцы во многих местах посечены до костей. Правая рука и вовсе лежала отдельно от остального тела. Левый глаз отсутствовал вместе с частью щеки, через которую белели зубы и часть скулы, а от загнутых рожек остались одни кровоточащие пеньки. Обычный человек с подобными ранами уже давно бы отправился на тот свет, но она всё ещё цеплялась за жизнь и даже смогла выдавить из себя булькающий шёпот:

— Бегите…

— Ага, щас! — спародировал Комиссара рассерженный Егор, не переставая судорожно бинтовать. — Не нам нужно бежать, а тому, кто это сделал!

В ответ где-то в глубине коридора раздался ехидный смех, будто приглашая нас посмотреть, кому там весело. Церебрик злобно зыркнул в ту сторону, но я поспешил его успокоить:

— Егорыч, я разберусь. Ты пока сотрудницей займись.

— Хорошо. Это наверняка Арзамасов, так что опасайся зеркал.

Я и сам уже сопоставил характер многочисленных ран с тем, что мы видели в разорённом стойбище людоящеров. Ублюдок наверняка издевался над поверженной девушкой, ведь ему не составляло труда перерубить её пополам. А отражающих предметов тут хватало в избытке — половина дверей имели модные стеклянные вставки. Чтобы не смущать пациентов, они были не прозрачными, а зеркальными, как и металлические таблички с фамилиями врачей.

В окружении голых стен я мог противопоставить противнику только волшебный топор, которому так до сих и не придумал подходящего названия. Пару раз порывался сходить в местную аптеку за названиями обезболивающих средств, да всё времени не было. А мог бы просто у всезнающего Егора спросить, вот дурак…

До поры не стал разворачивать оружие в боевую форму и шагал с обычной болванкой наперевес. Успокаивал вражескую бдительность, так сказать.

Хотя смех раздался где-то рядом, последнего воспитанника Кити Вислого нигде не было видно. Я дошёл до самого конца коридора, заглядывая в каждый кабинет, но кроме обезглавленного трупа в медицинском халате никого не обнаружил. Вряд ли Талия стала бы так радикально расправляться с порабощённым человеком, так что вполне возможно ему удалось избежать тотального заражения светочами. Поэтому Арзмасов его и казнил.

Руководители станицы явно поспешили праздновать победу над заговорщиками. Взяли они далеко не всех, и сейчас у недобитков были развязаны руки. Но почему Каневскую накрыло именно сейчас?

Возможно, что из-за меня. Глаша почувствовала запах горящей на ней шапки и решила нанести сокрушительный удар в ответ. По её мнению, разумеется. На самом деле ей сейчас нужно молиться, чтобы первым до неё добрался кто угодно, кроме меня. Ибо я сейчас не в том настроении, чтобы болтать по душам, как получилось в своё время с Денисом. Мне глубоко плевать на её мотивацию и прочую чушь.