— Девять, — вслух считал Эбале, не зная, зачем он это делает. — Шестнадцать. Двадцать четыре. Девяносто три...

Число тюльпанов росло.

Вторжение отменялось. Ни одна стая не сунулась бы в систему, куда набилась такая чертова, такая благословенная уйма антисов. История, как предупреждали мудрецы древности, повторялась дважды: первый раз — трагедия, второй — фарс.

— «Труффальдино» на связи! — булькнула акуст-линза.

— Слышу вас, «Труффальдино»!

— Так мне садиться на Н’голу или как?

— Или как! — заорал Эбале. — Лети сюда, я тебя встречу!

— Вас не понял.

— Встречу, говорю! С цветами! С ковровой дорожкой!

Нервы, подумал он. Нервы, да.

— С дорожкой! — хихикнули в линзе. — Сяду, проверю! Эй, «Энайола»! Запрашиваю посадку...

* * *

— Пассажиров, отбывающих рейсом 07/52 Китта — Юниус — Сечень отправлением в ноль три двадцать пять по местному времени, просим пройти на посадку к сто восемнадцатому выходу терминала «Лямбда». Повторяю...

Они встретились на выходе из зоны контроля: толстая гематрийка, похожая на домохозяйку, впервые выбравшуюся на курорт, и смуглый вехден, атлет с волосами цвета слоновой кости.

— Здравствуй, Нейрам.

— Привет, Рахиль. Рад тебя видеть...

Оба замолчали, словно не знали, о чем говорить. Лидер-антисы своих рас, истоптавшие космос вдоль и поперек, сражавшиеся с тварями, способными выпить звездолет быстрей, чем школьник — банку газировки, они стояли в космопорте «Энайола», как если бы, кроме них, здесь не осталось ни живой души, и смотрели в пол, боясь посмотреть друг на друга.

— Что он написал тебе? — спросил Нейрам.

— Срочно. Папа написал мне: вылетай срочно.

— Ну да, конечно. Я понимаю.