Ветер изменил направление. Сейчас он дул в лицо, остужая кожу, но не мешая бегу. Ветер на моей стороне, улыбнулся Диего. На моей, даже если он встречный. Маэстро не знал, что бежит, улыбаясь, и не знал, что при виде этой улыбки волк уступил бы ему дорогу.

Вот и вершина. Чаша кратера, холодного, как грудная клетка, из которой вырвали сердце. Отсюда начинался спуск, более опасный, чем восхождение. Ангел-хранитель, бес-искуситель — кто бы ни вел тебя, вверх идти трудней, а вниз опасней. Гитары вели мирный диалог. Конфликт инструментов крылся так глубоко, что для его обнаружения требовался более искушенный слух, нежели у Диего Пераля.

— Доброе утро, сеньор Пераль.

Скрестив ноги, привалясь спиной к шершавой поверхности скалы, Гиль Фриш казался частью пейзажа. Рядом с ним топтался живчик-коллантарий — Диего сразу узнал помпилианца, шута горохового. Поздороваться живчик не соизволил. Маэстро огляделся: нет, татуированного дикаря в пределах видимости не наблюдалось.

Диего пожалел, что безоружен. С другой стороны, чем поможет ему рапира, если эти люди — люди?! — силой черной магии поволокут его в космос? Обовьют искрящимися змеями, растворят тело в судорожном мерцании, погонят верхом по безумной дороге меж холмами?! Заколоть их прежде, чем они превратят тебя в богопротивный сгусток, задушить, расколоть черепа камнями — пустая надежда, когда слуги сатаны пришли за тобой, и срок отмерен, а грехи взвешены…

— Рад вас видеть, сеньоры. Бегаете по утрам?

— Аэрокар, — заученным движением мар Фриш пожал плечами. — Мы наняли машину в отеле. Кар вернется за нами через час.

— Чем могу служить? Прошу извинить, у меня пробежка. Долго стоять нельзя, остыну.

— Мы вас не задержим.

Гематр замолчал, прервав разговор на полуслове. Наверное, таким образом он давал живчику понять, что теперь его черед беседовать с неприветливым эскалонцем. Живчик все понял правильно. Он и без того с трудом сдерживался, чтобы не вмешаться раньше. Перехватив инициативу, помпилианец шагнул вперед:

— Золотой мой, почему вы бегаете один?

— Вы имеете в виду команду? — изумился Диего. Вопрос, если по правде, был способен дать фору самому коварному, самому внезапному удару. — У них сегодня поединки.

— Я о вашей драгоценной супруге. Почему она не бегает с вами?

Диего побледнел. Кровь отлила от щек, превращая лицо в маску паяца. Кройся в вопросе хотя бы намек на издевку или насмешку, и живчик проглотил бы сказанное вместе с зубами. Стараясь выиграть время и успокоить нервы, маэстро перевел взгляд на Фриша. Они ничего не знают, сказал себе Диего. Откуда им знать? Я — не настолько важная персона, чтобы они следили за мной после окончания нашего путешествия.